Ответа не последовало, и он для надежности еще пару раз пнул ножку кровати, дабы разбудить своего нерадивого подмастерье.
– Солнце уже высоко, а… до… до города ехать далеко! – на ходу сообразил он подходящую рифму. – Вставай!.. Эй…
Только сейчас слегка замутненные поутру глаза кузнеца разглядели, что кровать пуста, и он общается со скомканным одеялом и давно остывшей подушкой.
– Так-так-так, – нехорошее предчувствие заставило Торпа прильнуть к окну, в которое была видна поднимающаяся над трубой кузницы струйка дыма, – опять за старое?! Ну я тебе сейчас устрою!
Он торопливо сбежал вниз по лестнице, громко топая тяжелыми ботинками, и влетел на кухню, чтобы схватить ключи.
– Что случилось? – обеспокоенно спросила Хелема, колдовавшая у плиты.
– Валька опять какой-то самодеятельностью занялся! Того и гляди кузницу спалит ко всем чертям!
Накинув на голые плечи старую кожаную куртку, Торп выскочил из дома, вразвалку ковыляя по ведущей к кузнице тропинке и, словно распаливший топку паровоз, на ходу набирая требуемое давление гнева и необходимый обличительный накал.
Внезапно загромыхавший в замке ключ буквально подбросил Вальхема на табурете, выдернув его из глубин полусонных фантазий. Он никак не ожидал, что кузнец явится настолько рано.
– Что ты тут опять учудил?! – дверь распахнулась, и разъяренный Торп ввалился в кузницу. – Фу-у-у! Чем это тут так воняет?!
Его взгляд упал на распотрошенный мешок и разбросанные по столу ножи вперемежку с оберточной бумагой. Лицо кузнеца начало наливаться кровью, точь-в-точь как раскаляющаяся на огне заготовка.
– Ты что творишь, мелкий мерзавец?! Это же все для ярмарки было приготовлено! На продажу! С чем я теперь в город поеду?!
– Я… я… – от волнения Вальхем начал заикаться, – я всего лишь…
Торп начал грозно надвигаться на мальчугана, явно намереваясь задать ему хорошую трепку, и парню ничего не оставалось, как отступить за верстак.
Кузнец шагнул к горну и заглянул в булькающую на огне кастрюльку. Он ухватил нож за рукоять и вытащил его на свет.
– Что ты с ним сделал, дубина?! – заревел Торп, потрясая им и разбрасывая по всей кузнице горячие капли с покрывшегося бурым налетом некогда тщательно отполированного лезвия.
– Я… я… хотел т… только… – их вальсирующая пара описала еще один оборот вокруг стола.
– Совсем оголодал, что ли?! Решил из ножа суп сварить?! Картошечку покрошить не забыл? Листик лавровый кинул?
– Я… я… все об… объясню!
– Да ну?! – очередной круг по кузнице. – Так поторопись! Или я тебя самого сварю, зажарю и на мелкие кусочки порежу!
– Ну… я х… хотел…
Вальхем умолк, внезапно осознав, что у него нет внятного ответа на поставленный ребром вопрос. Он знал, чувствовал, что нужно делать, какие ингредиенты взять, в каких пропорциях смешать, до какой температуры нагреть… Но при этом сам Вальхем не имел ни малейшего понятия, в чем смысл данных манипуляций, и что именно он рассчитывает получить в конечном итоге. У него даже слов подходящих не имелось, чтобы хоть как-то описать свои ощущения и внятно донести их до окружающих.
Так и сегодня. Он нисколько не сомневался, что его усилия непременно приведут к нужному результату, но вот к какому – оставалось загадкой и для него самого. Именно поэтому он был просто обязан воплотить свои смутные фантазии в реальность, поскольку иначе раздирающий его мозг внутренний зуд просто свел бы парня с ума.
