Голос Незримого. Том 1 - страница 24
Словно сокол одичалый, —
Золотым огнем объяты
Те уста, что я желала…
Ах, добудь кольцо ключами!
Жалом розана коснись ты!
Завоюй себе боями
Кубок полный и душистый!
Ах, сойди, златое пламя,
В окиян мой красный, чистый!
6
Голубо ночи крыло голубиное.
Ах! Под него бы укрыться…
Сад мой – кольцо золотое, змеиное.
В нем мудрено ль заблудиться?
Тихо я косы над милым раскинула —
Вышел шатер златотканный,
Белую грудь из одежд своих вынула —
Ляг на нее, мой желанный!
Голубы очи твои голубиные.
Глянешь – признаю за братца.
Губы же алые, губы змеиные…
Как же тебя не бояться?
Нежны персты твои, с кольцами – правые.
Тронешь – сочту за сестрицу.
Ласки же сладкие, ласки лукавые…
Как же тебя не стыдиться?
Словно крылом, ты рукой своей белою
Обнял меня и – владеешь.
Что я придумаю? Что я поделаю?
Разве, любя, разумеешь?!
Долги, густы волоса мои рыжие.
Ах! Хоть бы в них притаиться…
Милый же лик и под ними всё вижу я.
Иль от богов не укрыться?
7
Как прошла пора ночная,
Пробудилась уж одна я.
Мох мой холоден и пуст,
Нету уст у алых уст.
Он ушел, мой друг кудрявый…
Ни налево, ни направо.
Я его искала там:
Слезы блещут по листам.
Он ушел, мой друг кудрявый…
Золотые ж вяньте, травы!
Улетай же, серый гусь!
Изведи же Ладу, грусть!
Он ушел, мой друг кудрявый…
Лист последний, плавай, плавай,
Ветр осенний, дуй и дуй,
Вей с листом мой поцелуй!
Вот пришла пора ночная,
Грустью смертною больна я,
Но ему я шлю вдогон
Только ласку и поклон.
Рюин и Листопад, 1910 года
К ДАЛИ И ВЫСИ
Даль моя,
Золотая!
Вновь хвораю я,
Горевая.
Уж не хочется
Пить мне росы,
И волочатся
В травах косы…
Уложи, укачай, успокой меня, даль,
Дай в тебе схоронить огневую печаль!
Высь моя,
Голубая!
Умираю я,
Молодая.
Голос слышится
Еле-еле,
И не дышится
Душке в теле…
Ты возьми, обойми, подыми ее, высь,
Дай мне облаком розовым в синь унестись!
К ЗВЕРЯМ
Рай мой светлый погиб:
Нет серебряных рыб,
Нет и птах золотых.
Рай мой шумный затих!
Хоть бы зверь невзначай
Забежал в этот край,
Хоть бы малый зверок
Сел у Ладиных ног.
Скучно спать мне одной
Возле мертвых живой.
Вот – седой горностай
Воротился в мой рай.
Молодой соболек
На плечо мое лег.
Золотая лиса
Смотрит с лаской в глаза,
А серебряный кот
На коленях поет.
Мягко спать мне нагой —
Есть покров меховой.
Ах! насажен мой рай
И прекрасней, чем в май:
Тьма в нем белых берез,
Белых коз, белых ос…
Пусть приходит сама
Снеговая зима,
Пусть берет меня сон,
Ледяной угомон!
Сладко спать не одной,
А средь твари родной.
ПТИЦА АЛКОНОСТ
Светлый высеребрил иней
Древ навес.
У меня, счастливой, ныне —
Гость диковинный с небес.
Он по грудь – пернатый голубь:
Пал, летя…
Выше наг, очами голуб:
Белокурое дитя.
Сел на ветку, отряхнулся,
Мал и бел.
Подремал, а как проснулся,
Тонким голосом запел:
«Собирайся, Лада, Лада,
В небеса!
Нагуляешься средь сада,
Где, что розы, чудеса.
Наглядишься там на милых,
На родных,
Златокудрых, среброкрылых,
Круглолицых, молодых».
И, пока заря не тухла,
Всё он звал
И рукою нежной, пухлой
Звездный терем указал.
Ах, побудь, голубоокий
Алконост!
У груди моей высокой
Так тепло, как в глуби гнезд.
Не взыщи лишь – угощу я,
Чем пришлось:
Пей с ресниц моих, воркуя,
Золотые капли слез!
К СНЕГУ
Бабочки, бабочки белые
К нам с поднебесья летят!
Пять их поймать уж успела я.
Вот – на ладони сидят.
Тихие, легкие, вольные…
Меньше не видано крыл!
Верно, им сделала больно я:
Вот уж и след их простыл…
Руки расставивши, снова я
Их стерегу над собой.
Вьются всё новые, новые
В кудрях, у плеч, над губой!
Что ж их поймать не успела я?
Похожие книги
Имя Любови Никитичны Столицы (1884–1934), поэтессы незаурядного дарования, выпало из отечественного литературного процесса после ее отъезда в эмиграцию. Лишь теперь собрание всех известных художественных произведений Столицы приходит к читателю.В первом томе представлены авторские книги стихотворений, в том числе неизданная книга «Лазоревый остров», стихотворения разных лет, не включенные в авторские книги, и неоднократно выходивший отдельным изд
Имя Любови Никитичны Столицы (1884–1934), поэтессы незаурядного дарования, выпало из отечественного литературного процесса после ее отъезда в эмиграцию. Лишь теперь собрание всех известных художественных произведений Столицы приходит к читателю.Во второй том вошли сказки в стихах, поэмы и драматические произведения.
Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1
Дмитрий Петрович Шестаков (1869–1937) при жизни был известен как филолог-классик, переводчик и критик, хотя его первые поэтические опыты одобрил А. А. Фет. В книге с возможной полнотой собрано его оригинальное поэтическое наследие, включая наиболее значительную часть – стихотворения 1925–1934 гг., опубликованные лишь через много десятилетий после смерти автора. В основу издания легли материалы из РГБ и РГАЛИ. Около 200 стихотворений печатаются вп
Как часто жизнь загоняет нас в угол. Как часто мы испытываем страдания и терпим лишения которых вполне можно было бы избежать. И как редко мы находим в себе силы, чтобы противостоять превратностям судьбы и добиваться поставленной цели. Почему такое происходит и как, наконец, стать полноправным хозяином своей судьбы?..Ответ на этот вопрос и пытается дать автор. Помимо обширного теоретического материала, в книгу включено множество практических реко
Автор воспоминаний – заведующий Идеологическим отделом ЦК КПСС, Чрезвычайный и Полномочный Посол (посол СССР на Кубе, первый посол Российской Федерации в Северной Корее) – рассказывает о многих знаковых исторических событиях, к которым он оказался непосредственно причастен как на Родине, так и за рубежом.В силу своей профессиональной деятельности ему довелось осуществить официальные визиты в 46 стран мира, общаться с выдающимися представителями о