Поклонились дева с юношей в пояс всем,
Взявшись за руки и почтительно,
О любви своей открыто поведали,
К ним просили всех быть снисходительней.
А сказать о том сейчас надобно,
Повелось так у волайтов и сиверов:
Молодые всегда были вольными
При избрании спутника жизни там.
Долго спорили старейшины мудрые
И вердикт свой в конце концов вынесли:
Мы не можем сейчас заглянуть вперёд
И узнать, что союз такой в будущем ждёт,
Кто родится у вас, каким будет дитя,
Свет он в мир принесёт иль проклятья печать.
Но не зная худого, любовь заковать
Не хотим. Верим мы, что любовь лишь сплетать
В нить одну может две нити чьей-то судьбы.
На отшибе затем дом поставили им
Меж селениями волайтов и сиверов.
Годы шли, а любовь Рольва с Эйлою
Лишь сильнее и крепче всё делалась.
Дом был полною чашею, смех летел,
Песни ткали свою ткань незримую.
Была Эйла большой рукодельницей,
Ну а Рольв кузнецом знаменитым стал,
Он в заказах волайтов и сиверов
Никогда недостатка не знал.
В подмастерьях у Рольва их сын ходил,
Парень умный, весёлый и ловкий.
Он во всём на отца своего походил:
Станом сильным, лицом и походкой,
В тёмных прядях его отблеск горна мерцал,
А в глазах карих свет золотистый играл.
За спиной золотистые крылья,
В чёрных крапинах, с рыжим отливом,
Но слабей крылья те, меньше были,
Чем могучие крылья волайтов,
Потому и не мог он взлететь высоко,
Потому и не мог пролететь далеко,
Всё же знал, вольно как и дышать как легко,
Оказавшись у ветра в объятьях.
И способность досталась ему к волшебству.
При рожденьи Велар дано имя ему.
В год, шестнадцать Велару когда минуло,
Племена и королевства соседние,
За холмами и лесами лежащие,
Мирумтерре давно уж завидовавшие,
Захватить её богатства возжелавшие,
Сговорились напасть всеми силами,
Погубить и волайтов, и сиверов.
Тьма и тьма и тьма тём войска двинулась,
Завязалось кровавое побоище.
Храбро бились могучие сиверы,
Не давали врагу вглубь продвинуться.
Рольв мечом, что сам в кузнице выковал,
Отражал все атаки захватчиков,
Не щадил чужеземных он варваров,
Что пришли выжечь землю родимую.
Заливал пот глаза, кровь сочилась из ран,
Воздух гарью и лязгом наполнился.
Три уж дня длится битва кровавая.
В сотни раз было меньше защитников,
Полегло много доблестных сиверов,
А враги прибывают всё новые.
На закате пал Рольв с страшной раною,
Прошептав тихо имя любимое,
Небо замерло в взгляде невидящем.
Закричала тогда Эйла горестно,
Слёзы щёки прожгли влагой горькою,
Утонуло в тумане сознание.
И Велар смерть отца вмиг почувствовал,
Ощутил и боль страшную матери,
Горе, гнев и отчаянье хлынули,
Затопили его душу юную.
Устремился он к битве немедленно.
И, увидев долину скорбящую,
Воздух, брызгами крови пропитанный,
Павших сиверов многое множество,
Возжелал он волшебною силою
Уничтожить захватчиков тотчас же
И запел песню, полную ярости.
И почувствовал: зло, что вдруг хлынуло,
Не подвластно ему уже более.
Мрак пополз по земле во все стороны,
Поглотил и врагов, и всех сиверов,
Кто сражался, и кто был в селениях,
Всех людей на холмах и в окрестностях,
Стариков и детей самых маленьких.
Лишь волайты и сам Велар выжили.
Песни скорбные о сиверах волайты
Ещё долго, очень долго потом пели.
Собрались старейшины волайтов,
Чтоб решить судьбу Велара, сына Эйлы.
Страшно было видеть горе им Велара,
Помертвевший взгляд прекрасной прежде Эйлы,
Но еще страшнее было осознанье,
Что ошибкой было давнее согласье,
Сивер Рольв чтоб замуж взял волайта Эйлу.
Как волайты, полукровка Велар юный
