Голоса возрожденных - страница 10

– Простите, – сказал ами́ец, одернув свое любопытство как подол плаща. – Меня зовут Кибу́ту, – он окинул взглядом завороженную Фендо́ру, что за время своего рабства никогда не покидала сэ́йланжских берегов. – Я га́твонг[13] всеми уважаемого торговца и охотника Гурдоба́на Великого, совладавшего давеча с прытью изумрудного Гива́ла.

– Я рабыня сэ́йланжского вакха́ра[14] Ба́рга Сизого, – произнесла Фендо́ра, – переданная в пользование его первому сыну У́ргусу, – она осеклась, ведь первым сыном Ба́рга являлся Ли́бус. – А посему я У́ргуская Фендо́ра, обретшая свободу и способная убить за нее.

Она сразу обозначила свое четкое намеренье оставаться свободной вне зависимости от того, прибудет ли Ба́рг к этим берегам. Либо жизнь на воле, либо смерть в урпи́йских руках.

Сэл совершенно не знала, как ей представиться. С одной стороны, она много дней находилась в рабстве бестии Сависти́н, с другой была рождена свободной на землях по ту сторону от арки. Но была еще и третья сторона, где она, с лицом, полным ненависти, пыталась убить наследницу Са́лкса. Фендо́ра протянула ей руку помощи, а точнее, подала голос.

– Мою спутницу зовут Сэл, – сказала рабыня. – Она прибыла к нам из других мест, недосягаемых и великих. – Девушка, потупившись, покраснела, а Фендо́ра продолжала:

– Была пленницей носительниц кэру́нской крови, и если вы сочтете возможным, уважаемый Кибу́ту, вернуть ее на Са́лкс, то я лично перережу вам горло.

Слова Фендо́ры прошлись холодом по телу га́твонга, но не испугали его. Такую волю к жизни он считал правильной. Его персты, коснувшись подбородка девушки, подняли ее личико. Она, в неуверенности открыв глаза, взглянула на него, перебирая в мыслях по косточкам испытанный доселе страх.

– Я слышал о вас, Сэл Дженсен, – произнес он по слогам.

– Вы дочь Франка, ошибочно нарекаемого Бафферсэ́ном. Но разве вы не пленница зи́рда Пе́ста?

Когда Сэл услышала об отце, ямочки на ее щеках стали отчетливыми. В глаза вновь вернулась вера.

– Где он? – спросила она, с надеждой прикоснувшись к пальцам Кибу́ту.

Вопрос о владыке Сици́ла остался без ответа.

– Думасти́рий, – ответил он. – Храм гласного пепла.

– Вы отведете нас? – спросила Фендо́ра, прижав взволнованную девушку к груди.

Га́твонг помотал головой, осмысливая ценность этой неожиданной встречи. Девушка, ради которой ами́йцы занялись охотой на изумрудного Гива́ла, стояла перед ним.

«Да содрогнется Пе́стирий! Да обрушатся его своды на лживого правителя! – думал он. – Она не была его пленницей! Зи́рд Пе́ст блефовал, обещая нам честный обмен! Он лгал и королеве Са́лкса! Благо Вессанэ́сс благодаря мудрости своей не пошла у него на поводу».

Голова Гива́ла, лежащая трофеем на Депоннэ́е, теперь была совершенно бесполезной. Ею не интересовались даже крикливые тупуи́ны. А значит, ами́йские сыны пали напрасно.

– Я отведу вас в жилище Гурдоба́на, – сказал Кибу́ту, как будто в его словах стыли неизвестные опасения.

– Почему же не в пещеру? – озадаченно спросила рабыня. Волнение пробежалось по ее коже мурашками, окрасив щеки в пурпурный цвет.

– Пройдете в дом, – поторопил их Кибу́ту. – Это небезопасное место, чтобы чесать здесь языками.

Переглянувшись между собой, беглянки проследовали вслед га́твонгу, взойдя на выстланную камнем дорожку.

Жилище Гурдоба́на находилась совсем недалеко от побережья. Много раз Сэл обращала на него внимание, но и подумать не могла, что это и есть прибежище торговца. Несомненно, оно отличалось от построек вдали, тех, в которых уже побывали беглянки. Красный двухэтажный дом треугольной формы стоял на крепких сваях и поскрипывал от натиска ветра. Рядом с ним ветхой постройкой серел небольшой амбар. Сэл почему-то подумала, что в нем могли держать отца, как пленника на цепях. Покрасневшие глаза Фендо́ры как спасение узрели колодец, и она возликовала.