Мне такое пришлось пережить! Почему это случилось? Ребенок ушел. Я должна была найти причины. И я пошла искать. Это сложный путь. Это ежеминутный выбор. Это одиночество в зверином мире. Такая внутренняя боль. Эта потеря изменила ход моих дел. Я оставила свою любимую работу. Я много размышляла и копила материал. Я до сих пор иду. И дороже пути для меня нету. Я познала это когда поняла – смерть на пороге стоит. И тогда я пошла на схватку со смертью, которая шла на меня, чтобы потом заглотить. И я со смертью насмерть дралась. Я с мечом – и она с мечом. Меня батюшка мой, Отец Небесный учил, как надо меч держать. Так и говорил: Ева, доченька моя, вот так надо! И я вспоминала.
И тогда я стала так молится, что коленочки мои трещали. А я стояла и не шевелилась. И тогда икона разверзлась и увидела я живые глаза маменьки Божьей. И смерть отошла. И впредь она исчезнет и растворится в молитвах. Смерти нет.
Благодарю тебя, Джоконда, что ты так близко к сердцу воспринимаешь все эти подлинные истории и прошу простить меня, что я все о своем и о своем. Но мне очень важно это проговорить. Я говорю тебе только то, что я сама через себя провела, познала.
Держись Бога, Святого Духа. Богородицы держись. Перед рассветом сумерки сгущаются.
.
Мы очень долго во лжи. Может с самого детства. Может с самого рождения. Попробуй в игольное ушко заправить кривую нитку. Даже иголка и та могла быть уже кривой. Когда кругом кривизна, очень сложно попасть в эти Врата.
Зависти много… Души заковались. Сердца захлопнулись. Глаза запакованы – не горят. Они вроде бы как открыты, но совершенно закрыты. В глазах радости нет. Она лишь отрепетированная.
Ложь, зависть и жадность. От этого задыхаешься. Врут с блеском гневным в глазах! Знаешь, какие коконы может создавать злость? А самое страшное знаешь что? Жадность! Поэтому прошу тебя, послушай историю мою. Я знаю – ты не предашь. И пожалуйста, поверь. Я попробую передать свет…
Ева отвела глаза в сторону и они начали наполняться слезами.
– И еще. Я прошу: выбирай, пожалуйста, Бога. Потому, что только он сможет помочь. Он есть то, что в сердце.
Мы сидели в ее маленьком домике, утопающем в кружеве лимонных роз. Он находился в пригороде Лондона. Нашим любимым местом в доме была кухня. Там всегда было тепло и очень уютно. Круглый дубовый стол был покрыт белой самотканой скатертью, вышитой вручную. В центре стола в персидской вазе стоял черный аконит – так изысканно прекрасен во всем своем ядовитом великолепии. Старинное окно было одето в штору из махрового бархата цвета чернослива – словно в черную рясу. Она насквозь пропиталась горько-пряным запахом шоколада и ванили. Но царствовал над всеми этими запахами – аромат горячего вишневого пунша. Ева подала мне фарфоровую чашечку:
– Этот пунш любила готовить моя бабушка. По особому рецепту. Я рада, что вдыхаю этот сладкий, дразнящий аромат вишни вместе с тобой, моя милая, добрая. Эти нектары так приятны мне по вкусу…
Меня воспитывала бабушка. Она учила меня делать реверансы: правильно вытянуть ножку, спиночку ровно держать: «Пяточка – носочек… Смотри на меняи улыбнись. Да только глазоньками… головушку на бочок… Да ты моя хорошая, да ты моя любимая…»
Бабушкин смех – колокольчик нежный! Столько слов, столько ласки. Мед разлит в душе. Меня напоили этой силой…
Ева достала маленькие ложечки, сделанные из перламутровой ракушки, с золотой, ювелирной работы ручкой.
