– Этого только пнуть периодически хотелось. Он мне наглого кота напоминает своими повадками, – пробурчала в ответ, насладившись очередной порцией приятного женского смеха. – Раздражал его братец: наглый и излишне самоуверенный. Считает себя самым умным и всесильным!
– А это не так? – подмигнула смеющаяся драконесса.
– Нет! Я считаю, мой папа намного сильнее. Да и я вряд ли ему уступаю в умениях, ловкости и магической силе. В поединке на кинжалах мы были на равных, между прочим!
– Он сражался с тобой на кинжалах? – воскликнула шокированная драконесса, хорошее настроение которой мгновенно сдуло.
– Да, при первой встрече. По его словам, он хотел оценить мои профессиональные возможности, – скривилась я и, справедливости ради, добавила: – Меня его предложение только порадовало, кстати. Когда бы я смогла получить такой потрясающий опыт.
– И каким был результат? – выдохнула ошеломлённая Глэнни, видимо, по её меркам дракон поступил как-то неправильно.
– Ну, скажем так, мы пришли к ничьей, успев в последний момент задеть друг друга.
Величественная драконесса помолчала, а потом все же высказала своё отношение к описанному событию:
– Никогда бы не подумала, что такой рассудительный и воспитанный мальчик как Максиэр, мог себе позволить поединок с девушкой. Мне казалось, что его принципы и жизненные установки более правильные, а тут…
– Я смотрю, вы хорошо их знаете, Глэнни, – усмехнулась я, пристально глядя на возмущённую драконессу.
Та грустно кивнула и приоткрыла завесу очередной тайны:
– Они росли вместе, с детства были неразлучны втроём, и я никогда их и не покидала, всегда была рядом, как гувернантка. Мне это стоило очень много сил и энергии, но оно того стоило. Я боялась, что Император создаст из них свои маленькие копии и старалась оградить их от его тлетворного влияния. Когда же они подросли, я была вынуждена покинуть их на какое-то время, но, ценя нашу многолетнюю дружбу, мальчики просили периодически их навещать, что я и делала до их совершеннолетия. А потом всё, что мне оставалось, это лишь наблюдать со стороны, не имея возможности ни помочь, ни приласкать.
На лице Глэнниары отразилась целая гамма подлинных чувств и переживаний любящей бабушки: в глазах промелькнули какая-то глубокая внутренняя боль и до сих пор не отпущенная из сердца тоска по родным и любимым внукам. Мне стало настолько искренне жаль загрустившую драконессу, что я не удержалась и осторожно погладила её по предплечью.
– Я сожалею, Глэнни.
Мой лёгкий жест позволил драконессе вынырнуть из глубины болезненных воспоминаний и вернуться в реальность.
– Всё хорошо, моя девочка, я привыкла, хотя и не смирилась. Мне хочется верить, что когда-то всё изменится, и я смогу с чистой душой покидать свой нынешний дом и общаться с моими повзрослевшими, но для меня навсегда юными мальчиками, – улыбнулась Хранительница.
– Мы всё исправим, – эмоционально выдохнула я, желая от всей души помочь этой очень достойной и настрадавшейся женщине.
Улыбка расцвела на лице Глэнниары и драконесса, окончательно взяв себя в руки, поцеловала меня в висок и предложила попить, наконец, чаю.
