– Как вискарь? – спросил Раз-Два, снова разливая.
– Нормалек, – за всех ответил Артем.
Ел он мало. Медленно обсасывал сочащийся соком мягкий консервированный помидор да медленно ковырялся вилкой в большой картофелине.
– А я вам, о чем. Не напиток, а сказка. Мы с Тимохой еще с лета каждый день по сто на раз-два дуем и никакая хрень к нам не липнет. Так, Тимош?
– Угу.
– Лекарство, – сделал вывод Раз-Два, грациозным жестом поднимая над столом металлическую кружку, словно рекламировал дорогой выдержанный коньяк.
Снова чокнулись, выпили, закусили. Кувалда десантным ножом разобрался с кольцом колбасы, каждому досталось по приличному куску. Жевали прямо со шкуркой, не очищая, заедали хлебом и картошкой. Колбаса была жирноватой и твердой. Жилистой, почти пресной, без соли и приправ, но сейчас казалась подарком небес. Даже любимая всеми тушенка из консервных банок не могла с ней сравниться. Все ели и набитыми ртами улыбались от счастья. Только Артем чуть-чуть отрезал от своего куска и отправил в рот. Словно нехотя принялся жевать.
С лестничной клетки кто-то постучал.
– Открыто! – крикнул Кувалда.
Входная дверь скрипнула, пропуская неизвестного, и снова закрылась. Из прихожей донеслись тяжелые шаги, через секунду в комнате появился Иван Клебан, командир отряда, который утром штурмовал штаб ФНС.
– Здорово парни, – улыбнулся он, – можно к вам? А то мои бойцы разбрелись кто куда.
– Конечно, Сергеич, заходи, – ответил Кувалда, – Угощайся.
Он широким жестом обвел стол рукой.
– Я с пустыми руками в гости не хожу, – Клебан доставал из карманов бушлата и из-за пазухи консервы, кругляш хлеба и пол-литровую бутылку спирта.
– О, – потянулся к подаркам Раз-Два, – спасибочки от всех.
– Чего двери не закрываете? – спросил Сергеич.
– А чего бояться? Нас много, ты один.
– А если бы не я? И если бы не один?
Кувалда не ответил, отмахнулся и снова поднял рюмку, проворно наполненную Раз-Два.
– Как раз к третьему тосту успел. Ну…
Все молча поднялись.
– За наших погибших братьев, – четко и громко сказал Кувалда, – за Колю Крупко…
Перечислять имена всех погибших было бы слишком долго, поэтому обычно называли только тех, кого не стало сегодня. Но Кувалда запьянел, продолжал говорить.
– За бойцов доблестной пятой бригады. За всех, кто погиб в Витебске и здесь. За мой родной город Борисов…
– Витя, – тихо прервал его Сергеич, – не надо. Просто за всех.
– Ага.
Пойло из канистры уже не казалось таким мерзким и ядреным, как поначалу. Еда теперь была неимоверно вкусной, головы кружились, желудки приятно наполнялись.
– А все-таки, – подал голос Раз-Два, вгрызаясь в колбасу, – третий тост нужно пить за любовь. Любовь – вещь хорошая. На раз-два делает тебя лучше.
– Нет, – возразил ему Кувалда, – Третий всегда за тех, кого нет рядом. Армейский закон.
– Я человек гражданский. До всей этой фигни оружие в руки вообще не брал. У нас свои порядки. Кстати про любовь. Вот женской компании между прочим не хватает.
– Ну, – поддержал его Артем, – Слышь, Абрам, ты чего не позвал ту свою, глазастую. Она дама видная, хоть и с головой у нее это. Ну, знаешь…
Он покрутил пальцем у виска.
– Все у нее ннн… н… нормально с головой.
– Конечно, нормально, – Артем улыбнулся, – Шучу я, не злись.
– Я не зззлюсь.
Кувалда, орудуя ножом, вскрыл одну из консервных банок. Разложил по тарелкам аппетитную тушенку.
– Что в штабе говорили Сергеич? Мы раньше ушли. Вас командиров оставили.
