– Бурфик, к доске! – прямо над ухом мальчика вновь прозвучал ее тельный голос.
Хочешь не хочешь, а изображать глухоту уже не получится. Правда, Бурфик все равно предпринял еще несколько гениальных попыток из своей практики, улизнуть. смыться. раствориться. проскользнуть сквозь щелку в стене и исчезнуть из поля зрения назойливой учительницы. Увы, но и это не сработало.
– Бурфик, к доске! – голос гремел уже как гром посреди ясного неба.
И вот тут-то Бурфику пришла в голову спасительная идея.
– А чего вы на меня так кричите? У меня от вашего крика могут повредиться барабанные перепонки!
Очки учительницы вместе с ее бровями удивленно подскочили на самый лоб, и в мальчика впился беспощадно строгий взгляд, который мало кто мог выдержать. Даже пластмассовый скелет в углу класса – и тот не выдержал бы и бросился к доске. Но Бурфик был не из робко десятка! Он даже покраснел от жгучей неловкости, но упорно продолжал держать оборону.
– Это же не педагогично – повышать голос на маленьких детей!
Учительница хищно усмехнулась.
– Если я правильно понимаю, ты попросту не готов к уроку?
– Я-то, конечно, подготовился к уроку! – выпалил Бурфик. – Но мне вовсе не понятно, зачем так громко кричать, я же не глухой. Хотя теперь, возможно, мой слуховой аппарат повредился. Кажется, я совершенно ничего не слышу…
Такого нахальства учительница никак не ожидала, хотя и знала, что от Бурфика можно ждать чего угодно! Тетушка Шлока была настолько обескуражена, что прямо так и зависла над партой Бурфика! Вся ситуация застыла в воздухе, казалось, что время тоже остановилось. Но накалившийся до предела инцидент разрешился благодаря звонку.
Глава 7. Бурфик уходит из дома
Вечером того же дня Бурфик имел серьезный разговор с папой и получил подзатыльник от мамы. А все из- за упрямой учительницы, которая все-таки успела схватить дневник Бурфика и поставить в него огромную жирную двойку. Родители не желали слушать оправданий и были неумолимы. Обида накрыла Бурфика с головой, въелась ему под кожу и больно колола под лопаткой. Комок из слез застрял в горле. Но Бурфик был не из тех, кто распускает нюни и хнычет, уткнувшись в подушку.
– Сколько это может продолжаться… – начал было мальчик.
– Что именно? – словно отвечая на вопрос, спросила мама, неожиданно оказавшаяся рядом.
– Все это издевательство! Вы совсем не любите меня! Вы только и делаете, что заставляете вам подчиняться! И еще. Вы никогда не интересуетесь, хочу я чего-то или нет! Ты, мама, думаешь только о себе! Ты злая и жестокая женщина! И папа такой же! Вам совсем никто не нужен. Я не хочу жить с такими родителями!
– А ну-ка извинись за свои грубые слова! – громко сказала мама.
Наступила звенящая тишина. Бурфик отчетливо слышал звон – настолько напряглись мамины нервы! Однако Бурфик не привык сдаваться. Он схватил куртку и шапку, выскочил из квартиры и помчался вниз по лестнице.
А потом он долго сидел во дворе на лавочке. Так долго, что с неба повалил густой снег. Это пришли Великие Холода, о которых Бурфик даже не догадывался. Великие Холода приходят всякий раз, когда кто-нибудь ссорится с мамой. Снег все шел и шел. И откуда только его набралось так много на небе?
– Это очень стыдно: просить прощения, – бормотал себе под нос Бурфик. – Ни за что не буду. Лучше домой и вовсе не вернусь.
Мальчик сидел, опустив голову. И вскоре Бурфика так засыпало снегом, что его можно было принять за снеговика, присевшего на скамейку. Зуб на зуб не попадал от холода, руки заледенели.
