— В этой номинации мне вас никак не переплюнуть. Садитесь. Прошу вас, — уже мягче ответила я.
— Не волнуйся, от меня хлопот не будет. Я сам себя заштопаю. Там три секунды дела. Мне просто нужно… Нужно прийти в себя. Мне должно было стало легче… Но не стало. И это нужно принять.
— Да какое уж тут легче? Вы бредете? — я открыла пассажирскую дверцу. Давид сел. — И зачем я всё это делаю, не понимаю, — думала, что произнесла это в своих мыслях, а оно сорвалось с языка.
— И я не понимаю, — Давид внимательно посмотрел на меня. Посмотрел так, будто только сейчас по-настоящему разглядел.
Я смущенно отвела взгляд в сторону, закрыла дверцу и села за руль. Этот мужчина явно плохо на меня влияет.
8. Глава 8.
Дверца кухонного шкафчика никак не хотела закрываться. Нужно подтянуть петли, но у меня всё руки не доходили. А еще я куда-то затеряла фигурную отвёртку. Не понимаю, как так получилось. Вообще у меня есть мечта самостоятельно обустроить свою квартиру. Разработать проект. Но пока не заработаю достаточное количество денег, ни о каком проекте даже заикаться не стану. Родители и так дали мне всё и даже больше. Дальше я уже должна развиваться своими силами.
Очередной бой с проклятой дверцей был проигран. Я достала чашки и поставила чайник на плиту. Что еще? Печенье? Бутерброды? Может, разогреть сегодняшний обед? Нужно еще подоконник протереть, потому что я нечаянно задела локтем свой маленький кактус и немного рассыпалась земля.
Я думала о всякой бытовой ерунде, потому что не видела никакого другого способа отвлечься. Мысли упрямо собирались вокруг Давида. Тянулись к ванной комнате, в которой он засел почти полчаса назад. Зачем я во всё это ввязалась? Может, Давид недавно человека убил. А я его прячу у себя, хотя логичнее было бы — сдать полиции.
Серьёзность полученной травмы мне была неизвестна. Когда мы были в пути Давид вёл себя тихо. Не знаю, то ли он гасил в себе боль, то ли она всё же была умеренной. По пути мы заехали в аптеку. А когда приехали ко мне, Давид сухо спросил, где находится ванная комната и закрылся в ней.
Чайник вскипел. Я выключила плиту и несколько секунд отстраненно смотрела на то, как вверх вздымается пар. Нет, я не могу просто так стоять и думать о бутербродах. Развернувшись на пятках, я уверенно пошагала в сторону ванной комнаты.
— У вас всё в порядке? — осторожно спросила я и постучала костяшками пальцев по дереву запертой двери.
Послышалась какая-то возня, затем щелкнул замок. Я аккуратно заглянула в ванную и увидела Давида. Он сидел на закрытой корзине для белья и собирал в мусор использованную вату с ненужными лоскутками бинтов.
Мое сердце снова дрогнуло. Как тогда, когда Давид меня приобнял в нашу последнюю встречу. Эти объятия ничего не значили. Просто спонтанный жест поддержки. Мой знакомый был по пояс обнаженный. Куртка и свитер небрежной кучей валялись на стиральной машинке.
— Жить буду. Говорю же — просто царапина, — отмахнулся Давид и поднявшись, подошел к раковине, чтобы вымыть руки.
Я заметила на его пальцах кровь. Затем мой взгляд скользнул вдоль крепких рук, остановился на плечах. Давид был настоящим воплощением мужчины. На мой взгляд. Не худой, но и не толстый. Не перекаченный, но с явными контурами мышц. Думаю, они ему даны природой, а не выдраны у нее с помощью усиленных физических тренировок.
— Знаете, я там… Чай решила сделать, вы будете? — я потупила взгляд в кафельный пол ванной, потому что вот так открыто пялиться — некрасиво.
