– Догоняй, – бросила она через плечо. – Что ты топчешься.
Не считая внушительных размеров, дом семейства Канесиро являлся самой обычной двухэтажной бетонной коробкой, огороженной небольшим забором. Он сохранился в прекрасном состоянии, с гаражом и балкончиком на втором этаже. Этакий лакомый кусочек в отдалении от шумных улиц – настоящая городская дача, под нависающими кронами деревьев. Все шторы в доме были задернуты, а окна закрыты. Кроме одного.
Под навесом в длиннополых форменных дождевиках стояли двое полицейских, они изучали газетную статью, посвященную смерти Мины Фонг.
САМОУБИЙСТВО? ИЛИ НЕЧТО БОЛЬШЕЕ?
СЕНСАЦИОННЫЕ ПОДРОБНОСТИ ДАЛЕЕ В НОМЕРЕ!
У высокого худого копа напрочь отсутствовал подбородок, а коротышка с родинкой над бровью, видимо, красил волосы в рыжий цвет. Родинка подпрыгнула вверх, когда он увидел Сакаи:
– Вы кто такие?
Сакаи махнула удостоверением и стряхнула с брюк ошметки грязи.
– Отоприте дверь, – сказала она без всякого выражения.
Тот, что без подбородка, осклабился и вернулся к газете. Родинка покраснел. Облизнув губы, он спросил:
– Хотите сказать, что вы – следователи?
Как только Сакаи взглянула на него, он тут же осознал свою ошибку.
– А ты что подумал, разносчики пиццы?
– Да нет, я просто…
– Имя?
– Хатанака. Но…
– Значит, Хатанака. Я попросила тебя открыть дверь. Но по непонятной причине мы до сих пор дискутируем. Так что перехожу к угрозам. Но имей в виду, все это не для протокола. Зато касается твоей жирной задницы, камеры с бугаями и подгузников для взрослых. Надеюсь, ты улавливаешь, что подгузники твоего размера вряд ли найдутся.
Побледневший Хатанака кивнул. Сакаи повернулась к дылде и выдернула газету из его рук.
– А ты к той минуте, когда я тут закончу, оцепишь парковку и раздобудешь имена владельцев тачек, или останешься калекой. Знаю я десяток-другой плохих парней, которые с удовольствием врежут тебе по почкам – а потом подадут их мне на блюдечке. Мы поняли друг друга?
Оба испуганно кивнули.
– Славненько. Спасибо, офицеры. Пшли отсюда.
Дылда тут же затрусил к парковке, на ходу цепляя рацию. Хатанака вытащил из кармана ключи от дома. Ивата изо всех сил сдерживал смех.
– К моменту прибытия полиции дверь была закрыта?
– Да, сэр.
– Кто обнаружил тела?
– Бабушка по материнской линии.
– Где находятся тела?
– В распоряжении судмедэксперта.
Хатанака отпер дверь, и Сакаи уверенно вошла в дом, не заступая за линию, обозначенную на полу клейкой лентой синего цвета. За ней тянулся легкий шлейф пряного аромата. Поначалу легкий. Но через мгновение его накрыла терпкая с землистым привкусом волна, словно он содрал с грунта клок лесного мха и зарылся лицом в потаенные земные недра.
Я счастлива с тобой, прошу тебя, скажи мне.
– Инспектор! – Хатанака недоуменно хмурился.
– Да?
– Я говорю, могу ли я быть чем-то полезен.
Ивата прокашлялся, собираясь с мыслями.
– Во-первых, сообщите ваш номер телефона. Далее, проведите широкий опрос соседей. Я хочу знать, были ли у них долги, недоброжелатели, враги и так далее. И не забудьте про любовные делишки. Убийства произошли в ночь на святого Валентина. Шашни, старые сплетни, в общем, вы поняли.
– Да, сэр.
Хатанака нацарапал свой номер на клочке бумаги, поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. В коридоре было сумрачно и тихо. Прихожая заставлена обувью. На стенах фотографии. Дом как дом.
Блажен тот, будь он царь или смерд, кто находит мир в доме своем.
