Голые - страница 37

– Я понимаю. Спасибо.

Девоном двигали благие намерения, но как я могла признаться ему, что совсем не горю желанием приезжать в их дом, чтобы наблюдать, как они растят моего ребенка? Нет, я, конечно, ценила то, что оставалась частью жизни Пиппы, но разве я ожидала или хотела чего-то большего, чем уже имела? Она была моим ребенком, но я не была ее матерью.

– Еще раз спасибо за фотографии. – Стивен положил чек на мой стол.

Я не стала тут же забирать этот чек. Стивен снова выписал его на слишком большую сумму, а мне не хотелось показаться невежливой, затевая с ним спор о цене. Я любила фотографировать, но одновременно мне нравилось платить по своим счетам. Кроме того, забирая его деньги, я знала: это не одолжение, а плата за работу. Думаю, мы оба предпочитали так думать.

– Ливви, ты приедешь на вечеринку в мой день рождения? Это будет красивый праздник, как у принцессы! – так и крутилась рядом Пиппа. – А еще у меня будет пиньята![13]

Я рассмеялась и накрутила на палец один из ее длинных, шелковистых локонов.

– Красивый, как у принцессы, праздник с пиньятой для Пиппы! Это просто здорово!

Девчушка запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня, и зажмурилась от восторга.

– Да! И все мои друзья приедут!

– Тогда, полагаю, мне тоже следует тебя навестить. Я ведь твой друг.

Пиппа на мгновение крепко обняла меня за бедра, но в следующую секунду уже снова принялась скакать вокруг.

– Да, да, ты придешь на мою вечеринку-у-у-у-у! И принесешь подарок!

– Пиппа! – сердито одернул Стивен.

Девон тихо засмеялся и посмотрел мне в глаза. Думаю, он понимал меня гораздо лучше, чем его спутник жизни. Стивен подошел поближе и застыл, нерешительно топчась на месте, потом тоже взглянул на меня. Он ничего не говорил, но и слова-то были сейчас не нужны. Я могла представить, что он чувствует. Мне ничего не оставалось, как посторониться и молча наблюдать за Пиппой, которая продолжала вертеться, уже болтая со своими папами о том, что она хочет съесть на ужин и посмотреть по телевизору, когда они вернутся домой.

– Пойду усажу Пиппу в машину. Нужно пристегнуть ее ремнем на сиденье. Девон? – Стивен взял пальто Пиппы, совершенно непрактичное, белое, с меховым воротником. – Ты идешь?

– Ага. Прямо сейчас, секундочку.

Девон подождал, пока не стихнет отдававшийся эхом по железной лестнице стук ботинок Стивена и кожаных лакированных туфелек Пиппы. Потом натянул свое собственное пальто, из мягкой коричневой кожи, которое доходило ему до середины бедра и носилось под пояс. Что-то в том, как Девон повернул голову, подвязывая пояс, привлекло мое внимание, и я тут же схватилась за камеру, чтобы сделать снимок.

Фотография вышла размытой, но я тут же щелкнула Девона снова, когда он взглянул на меня с застенчивой улыбкой. Не могу сказать точно, что заставило меня броситься его фотографировать – это было нечто неуловимое, то, что не выразишь словами.

– Посмотри-ка назад, вот так.

Увы, не стоило и стараться, момент уже был упущен. Я нажала на кнопку камеры, чтобы разглядеть получившийся не в фокусе снимок, и принялась размышлять, как же его «вытянуть». Девон бросил взгляд мне через плечо и засмеялся.

Я подняла на него глаза:

– Видишь? Это требует практики.

– И таланта, – подхватил он.

Девон был высоким, крупным мужчиной с кожей цвета темной карамели. Он брил голову и носил аккуратно подстриженную козлиную бородку. Каждый раз, когда Девон нагибался, я ожидала услышать треск рвущейся ткани, потому что его рубашки вечно лопались по швам. А еще он был одним из самых нежных и добрых мужчин, которых я когда-либо встречала.