– Так эта уличная кастрация – твоя работа? Ну, поздравляю.
– Её, её, – протявкал Жерар. – Нашли, с кем связаться, бараны. Легко ещё отделались. Салют, девочка!
– Салют, пушистик! Не обижает тебя этот блюститель нравственности?
Жерар махнул лапкой.
– Да как сказать…
– Говори как есть, блохастый, – велел я.
– У нас равный счёт, – признался он.
– С чем пожаловала, юная мстительница? – спросил я, ведя Зарину под локоток на кухню.
– Просто в гости, – с обезоруживающей улыбкой ответила она. – И посмотри, как удачно! Не каждый день увидишь мужчину своих мечтаний в таком миленьком виде.
Она игриво подмигнула, а затем ущипнула меня пониже спины, вогнав-таки в краску.
«Вот паршивка!» – подумал я, велел Жерару включать чайник, а сам помчался одеваться.
Напоив Зарину чаем с земляничным вареньем, мы приступили к расспросам уже всерьёз. Не настолько я наивен, чтоб думать, что она и впрямь пришла только для того, чтоб хватать меня за задницу. Девочка ещё немного пошутила, постреляла глазками, посверкала зубками, повыпячивала грудку, но видя, что я бесстрастен, призналась:
– Старикан велел передать, чтоб вы посидели денёк-другой дома. Того дядьку, который спёр документы из архива… Вы ведь понимаете, о каких документах речь?
Мы слаженно кивнули.
– Так вот, его сегодня ночью убили. Очень нехорошо убили, после пыток. А сами документы уничтожили. Кто – неизвестно.
– С нашим клиентом Сул об этом разговаривал? – спросил Жерар.
– Да. Клиент божился, что не при делах. Только почему-то сразу после разговора с Сулейманом метнулся на аэродром и улетел.
– Куда?
– Без понятия.
– Чертежи забрал?
– Ага. Шеф в гневе. Собрался лететь вдогонку и поспрашивать по-настоящему. Уже, наверное, умчался. Так что присматривать за вами сейчас некому. В принципе, старикан намекнул, что не будет возражать, если эти несколько дней у вас поживу я.
– Отлично! – тявкнул Жерар. – Я за.
– Зато я против.
– Почему? – огорчилась Зарина. – Разве я тебе не нравлюсь?
– Нравишься, – признался я. – Именно поэтому.
– Странная логика. А может, ты голубенький, Пашенька?
– Нет, Зариночка, не голубенький. Просто с малолетками не связываюсь.
– Надо ещё разобраться, кто тут малолетка, – проговорила она с иронией, но глаза у неё потемнели. – Ну да ладно, дело хозяйское. Только учти, рано или поздно мне надоест хранить целомудрие для тебя, и я ударюсь в распутство. Хочешь стать причиной моего морального падения?
Ещё мгновение, и эта чертовка добилась бы своего. Я уже готов был сдаться – и будь что будет!.. Но в этот момент загудел телефон. Звонила щучка.
Зарина услышала в трубке женский голос, одарила меня презрительным взглядом, и ушла. Не прощаясь.
* * *
Настроение у Дарьи было превосходным. Она разошлась, как никогда раньше. Шутила напропалую, смеялась, выдумывала прямо на ходу какие-то нелепицы. Почти не употребляла по отношению ко мне обычных своих «безобразников» и «шалунишек». Словом, вела себя, не как щучка – пожирательница мужчин, а как обычная женщина. Кажется, она была малость навеселе.
– …До касс добралась без приключений. Разве что разлила по дороге бутылку шампанского, отняла у отставного артиллериста с ноутбуком две контрамарки в цирк да продвинула перспективного молодого автора в престижное издательство, – заливалась Дарья. – Но это пустяки, не относящиеся к делу. Увы, в кассах случилась маленькая неприятность. В филармонии, куда мы с тобой собирались, была кровопролитная давка. Рвущиеся за билетами меломаны не считались со своей жизнью и ещё меньше с чужими. «ОМОН» и пожарные с водомётами лютовали. Голодное вороньё на крышах нетерпеливо орало. Будучи добра к людям, я не стала усугублять ситуацию. Вместо билетов на струнный концерт взяла у смирного интеллигентного распространителя с ангельской внешностью билеты на Игоря Годова и группу «Русское Поле Революций». О чём и сообщаю тебе с радостью!
