Гонка разоружения - страница 15

Повесив трубку, я подошел к Марку Дьюсу и сказал, что мне нужно в Москву. Вообще мой полет был запланирован в конце месяца, а сейчас столь резкое решение означало, что я отправлюсь туда вместо кого-то. Вскоре Дьюс внес меня в список, и в ту же ночь я оказался в самолете Як-42, направлявшемся в столицу Советского Союза.

Как и обычно, сотрудник OSIA и инспектор HTSC прибыли в Москву вечером и заселились в гостиницу «Украина», расположенную в центре столицы, отложив работу в посольстве на воскресенье. Однако в этот раз не все шло по плану, потому после заселения я сразу направился в посольство США, находившееся в нескольких минутах ходьбы от гостиницы. Морской пехотинец, стоявший у ворот, узнал меня по фото на стене его охранной будки, бойко отдал честь и без вопросов впустил меня. «С возвращением, сэр, – сказал он. – Кто-нибудь скоро подойдет, чтобы сопроводить вас».

К моему облегчению полковник Коннелл действительно понял меня и позвонил заранее, организовав все так, чтобы меня довели до защищенного телефона. Морпех набрал внутренний номер посольства, и через минуту меня поприветствовал человек в гражданской одежде, который пожал мне руку, не представившись. Спустя несколько лестничных пролетов в здании меня подвели к двери, которую охраняли еще два морпеха. Это была дверь московской резидентуры ЦРУ и других секретных разведывательных подразделений, а поэтому самая охраняемая часть посольства. Внутри меня довели до специального помещения – «пузыря», внутри которого находились стул и стол с телефоном STU-III, подключенным к защищенной линии.

Надежно закрывшись в «пузыре», я набрал номер OSIA, затем активировал криптографический ключ, выбрав сигнал нужного уровня, на котором я мог вести разговоры под грифом «Совершенно секретно». На другом конце провода был полковник Коннелл. Я сразу перешел к делу. «У Советов есть три ракеты внутри завода, которые, по-видимому, отличаются как от SS-25, так и от секционного железнодорожного вагона» (термин «секционный ж/д вагон» был присвоен вагонам, перевозящим ПГРК «Курьер»),

Я сообщил полковнику о своих подозрениях, что ракета третьего типа будет отправлена из Воткинска, и что эта информация была раннее передана развед-штабу по контролю над вооружениями вместе со способами составления этого прогноза. «Я полагаю, что Советы могли бы воспользоваться окном, созданным соглашением о запуске КаргоСкана 9 февраля, чтобы вывезти эти ракеты».

Ссылаясь на советские заявления от 31 января, в которых Советы предположили, что результаты сканирования второй ступени с помощью КаргоСкана могут не соответствовать измерениям, предусмотренным в МОС, я сказал Коннеллу, что Советы, скорее всего, не захотят сканировать эти ракеты. «Если они не выведут эти ракеты к 9 февраля, тогда мы рассматриваем возможность кризиса, поскольку Советы, вероятно, захотят вывести эти ракеты без использования КаргоСкана». Я сделал паузу. «Просто предупреждаю, чтобы вы были в курсе».

Коннелл внимательно слушал. Я ожидал, что он спросит, как я пришел к таким выводам, и даже отчитает за игру в «Цыпленка», утверждавшего, что небо падает, когда это было не так. Вместо этого же Коннелл просто повторил то, что я ему сказал, спросил, хочу ли я еще что-нибудь добавить, а затем поблагодарил меня и повесил трубку. Он немедленно проинформировал генерала Ладжуа, а затем и ACIS.