Чтобы понять порядок цен, ищу ценник. За костюм просят семь тысяч гонконгских долларов. У меня в пачке без малого десять тысяч. Критично, останусь совсем бед денег, потому что к костюму еще нужна рубашка и туфли. Но другого варианта все равно нет.
Переодеваюсь в старье и иду на кассу. Пока девчонки возятся с бирками, подбираю туфли и рубашку. Выходит на девять с половиной тысяч гонконгских долларов. Но девчонка продавщица со все еще не со шедшим румянцем просит кассиршу провести какие-то манипуляции и пробивает скидку в сорок процентов – заверяет, что ее отец всегда делает скидки друзьям.
Ценник в итоге чувствительно снижается.
– Уверены в выборе господин Юн? – все же спрашивает кассир.
Продавщица лишь тупит взгляд, ярче вспыхивая румянцем.
– Оплата наличными, – подтверждаю выбор.
Вещи складывают в фирменный пакет.
– Носите на здоровье, господин Юн. И если решите снова обновить гардероб, у нас каждые три месяца новая коллекция.
– Спасибо большое, обязательно зайду.
С пакетом выхожу из бутика, далее иду в торговый центр, в котором располагается кафе, где сидит дочь с подругами. По старой привычке, приехал заранее, поэтому время есть.
Захожу в супермаркет, набираю в корзину пену для бритья, бритву, ножницы одеколон и шампунь. На кассе возле меня вырастает охранник. Говорить ничего не говорит, но выкруживает коршуном.
Пусть… кладу на кассе наличные, и, скользнув взглядом по указателям, отправляюсь в уборную.
Понимаю, что охранника заинтересовал пакет из фирменного бутика. Он подносит рацию к губам, что-то говорит коллегам. Я, не обращая внимания, захожу в уборную. Как ни в чем не бывало, достаю принадлежности, начинаю бриться.
Посетители косятся, но ничего не говорят.
В раковину осыпается щетина. Бреюсь аккуратно, в прошлой жизни я не доверял барберам. Парикмахерам тоже, в раковину падают локоны остриженных волос.
– Вот посмотри, как делает дядя, и никогда так не повторяй, – слышу сквозь звук падающей воды мужской голос.
Голову мою тоже тут, оборачиваюсь взмыленный и вижу, как напротив меня застыл мальчик лет пяти, держащий за руку своего дедушку.
– Не стыдно? – старик демонстративно сплевывает себе на ноги и тащит внука за руку прочь. – Позорник!
Я коротко пожимаю плечами, смываю шампунь и сушу голову под сушилкой для рук. Стоя возле зеркала, причесываюсь, потом переодеваюсь в новые вещи.
Старую одежду засовываю в мусорный контейнер – она больше не понадобится.
Выхожу из кабинки и направляюсь к выходу.
– Заросший, в обносках… – тот самый охранник что-то объясняет своим коллега, их собралось аж трое. – Уверяю, что он украл вещи, поэтому как выйдет – вяжем…
Я прохожу мимо них, охранники замолкают и кланяться в знак уважения.
– Хорошего отдыха, господин!
Коротко киваю в ответ.
Теперь я готов к встрече.
* * *
Муаень, консультант-продавец модного гонконгского бутика, настолько впечатлилась последним покупателем, что не находила себе места. Вот бывает же так – оболочка человека и его внутреннее содержание не совпадают; и на господине Юне это особенно видно. Отец столько рассказывал о феноменальном таланте господина Юна, что в какой-то момент Муаень показалось, что никакого Юна на самом деле нет. Но вот же, теперь Муаень увидела его своими глазами!
Чтобы отвлечься, Муаень решила пойти на обед. На обеде она всегда покупала капучино из автомата и круассан. Сегодня она не стала изменять своим привычкам. А заодно захотела позвонить отцу, и рассказать, что видела его бывшего начальника.
