– Лоис!
От неожиданности я выпускаю из рук блокнот. Надо быстрее поднять его, пока никто не заметил имя «Кирк», написанное сотни раз.
– Ребекка, привет!
– Мне больше нравится Бекки, – вредничает она. – Что новенького? – Она изящно прислоняется к стене, так женственно, как у меня никогда получится.
– Ну… Ничего особенного. А у тебя?
Я просто пример красноречия.
– У меня было сумасшедшее лето… – Она накручивает на палец свой блондинистый хвост.
– Надеюсь, ты наверстала упущенное… – улыбаюсь я.
– Это потрясающе! – Она загадочно вздыхает. – Я хорошо отдохнула и вернулась с новыми силами… Препод по литературе сполна компенсировал моему папочке его нервные клетки. Ты бы видела его плечи!
– Плечи? Так вот что тебе нравится в мальчиках?
– Он не «мальчик», а мужчина, Лоис, – поправляет она, скорчив смешную мордочку. – И, да, я тащусь от прикосновений широких мужских плеч к моей груди.
Я краснею.
– Как твой Дрейк?
– Кирк.
– Упс!
При этом имени мой пульс учащается, и я пытаюсь не смотреть на нее.
– Ага… – Я пытаюсь натянуть улыбку.
– Он с тобой?
– Ага… – повторяю я. – Да нет! Ну да. Он скоро придет. – Я совсем запуталась.
К счастью, она не заметила. Или не придала значения, такой вариант меня тоже устраивает.
Наконец двери открываются, и толпа вваливается в зал. Собирая сумку, я отстала от Бекки. Лучше остаться на самом верху, поближе к выходу, и сделать вид, что копаюсь в телефоне. Так я точно не пропущу момент, когда появится Кирк.
– Что ты делаешь? Иди скорее! – Бекки появляется рядом и тянет меня за рукав, нарушая все планы. – Первые ряды уже заняты!
– Обязательно сидеть здесь? – шепчу я, озираясь.
– Конечно! Садись уже! – приказывает она.
Я с грохотом откидываю сиденье и продолжаю оглядываться.
– Да забудь ты о своем парне. Еще спасибо скажешь, что можешь увидеть все из первых рядов, – мурлычет Бекки, держа меня за локоть.
– Увидеть что?
В ответ она только моргает. Не понимаю, как кого-то могут впечатлять всякие студенческие клубы. Я осматриваю зал в стотысячный раз и, наконец, вижу его. Он спускается по лестнице, болтая с кем-то и улыбаясь. Садится, ставит портфель на стол перед собой. Обсуждает что-то с соседом, затем с соседкой сзади, и мое сердце сжимается. Мне становится тяжело дышать. Я надеялась увидеть его хоть немного грустным и менее… нормальным. Позади кто-то стучит по микрофону, проверяя звук. Он поворачивает голову к сцене. И видит меня. Я так этого ждала, но я задыхаюсь… Не хватало еще умереть от асфиксии. Наши взгляды встречаются, но в его глазах только пустота. Микрофон снова шумит, и Кирк отворачивается. Ни кивка, ни улыбки. Ничего.
– Дамы и господа, начинается ваша первая неделя в университете, – объявляет торжественный голос.
Вокруг звучит смех, и я вдруг чувствую непреодолимое желание заткнуть их всех! И в этот раз виноват вовсе не Лейн. Я готова заплакать и заорать одновременно. Эти отвратительные перепады настроения. Ненавижу себя!
– Обычно они начинают с клуба высшей математики. Обалдеть, кто вообще этим сейчас увлекается? – произносит Бекки, положив сцепленные в замок руки на стол.
Я молчу уже целый час. Хорошо, что это не кажется странным моей соседке с ее прекрасными аналитическими способностями.
– Только посмотри на этих старомодных девиц в углу… – качает она головой. – Вязание и что еще?
– Похоже, это успокаивает… – выдавливаю я убитым голосом.
Надо было вписаться. Почему бы не научиться вязать длинные разноцветные веревки? А потом обвить их вокруг шеи!
