Опершись о сияющие подлокотники, на троне сидела мумия в богато украшенном одеянии, с золотой короной на голове. То, что это мумия, а не живой человек, мы увидели сразу. Но странно – первым нашим порывом оказалось почти неудержимое желание поклониться важному сидельцу. Откуда появилось это рабское чувство? Может быть, к тому толкали устрашающие барельефы или огромные размеры золотого трона? Но желание, как бы рождённое командой невидимого, всё подавляющего существа, толкало упасть на колени. Я усилием воли не позволил себе сделать этого. Судя по тому, как напряглось лицо Веселина, с ним происходило то же самое.
А вот наши проводники – старик и мальчик дон Педро – низверглись ниц и по ковровой дорожке, кланяясь на каждом метре, поползли к трону. Они верноподданнически бормотали какие-то отрывистые фразы. Остановились в метре от подножия золотого сооружения и продолжали по очереди рассказывать что-то – объясняли причину, по которой пришлось потревожить вождя. И нам казалось, мумия благосклонно внимает их невнятным речам. Это было ещё объяснимо – просто мы так воспринимали картину. Но когда мумия, не меняя выражения позолоченного застывшего лика, вдруг заговорила, колючки ужаса впились в сердце.
Мы снова испытали неудержимый позыв преклонить колени перед «царём». Удержались от падения в собственных глазах, лишь крепко вцепившись друг в друга, соединив руки. Это помогло. Рука друга в минуту кошмара – бесценная поддержка!
Старик и мальчик продолжали вести «разговор» с мумией. Нам казалось – речь идёт о нас, вернее, о нашей судьбе в этом подземном царстве. Оба ходатая говорили горячо и торопливо. Мумия отвечала отстранённо и равнодушно. Голос её напоминал звуки некоего музыкального инструмента – что-то, отдалённо похожее на гобой или рожок. И этот нечеловеческий звук усиливал фантасмагоричность происходящего. Временами казалось – всё это бред, дурной сон.
Мы наблюдали фантастическую картину, боясь пошевелиться, привлечь к себе внимание «царя». Страшно было даже подумать, что могло произойти в случае, если его незрячие глаза увидят нас – чужаков, проникших в святая святых. Кто знает, может быть, мумия только кажется неживой. Здесь, в пещерных глубинах, ничему нельзя доверять, даже собственным глазам. Наконец, наши ходатаи, коснувшись лбами пола, стали отползать, пятясь и непрерывно кланяясь. Мы последовали за ними, с трудом удерживаясь от подражания их примеру.
Возвращение по коридору происходило в полном молчании. Казалось, старик и мальчик боялись лишними звуками расплескать полученную от высшего существа информацию. Продвигаясь по спиральному пути, уходя всё дальше от незримого влияния мумии, мы чувствовали, как постепенно проходит наваждение – легче дышалось, проворнее стал шаг. Наконец, мы оказались на той же площади у выхода из пирамиды.
Старик жестами обратился к нам. Как он умудрился донести смысл царских речей, теперь уже трудно вспомнить. Но мы поняли – за особые заслуги перед племенем нам разрешено быть гостями подземного царства. Нельзя сказать, что после всего увиденного обрадовались этой вести, но любопытство победило. Решили остаться, чтобы ознакомиться хотя бы поверхностно с укладом жизни в подземелье. Ведь нет ничего хуже «пустого» путешествия. Каждый раз, отправляясь в путь, надеялись на открытия.
Старик повёл нас через площадь по берегу озерца куда-то в узкие переулки. То, что здесь, на большой глубине существовало озеро с пресной водой, было решающим для подземного народа. Именно этот небольшой, но пополняемый глубинными потоками, водоём и позволял выжить цивилизации алинистов. Там, наверху, в свирепом безводье, людям приходилось с большим трудом добывать воду.
