Зима, 29 день, 11429 год. Мировой океан, область в близи острова Ларбанд, драскон военного флота Датарока.
Усталый Бирох сидел за своим рабочим столом и перебирал бесконечные отчёты по наблюдению за островом. Все они просто кричали о том, что проклятье и правда спадает. Концентрация облаков падает с каждым днём, конечно, на микро-доли, но датчики фиксируют стабильное возрастание света на острове. Разумеется, после пережитых потерь клириков никто не решается ступить на эту землю. Но ведь это только начало. Все именно так, как сказала Мару и её команда.
Сейчас у клирика была другая головная боль: «Замазать» эти отчёты, чтобы все выглядело, как и прежде. Совет старейшин настырно не принимают их. А старейшина Хаас, даже предостерёг его по этому поводу.
Клирика отвлёк от отчётов внезапный входящий звонок от анонимного контакта. Причём голограмма выдавала обычный аудиовызов.
– Что за злонговы происки! Это закрытая линия! – нервно рыкнул Бирох и принял звонок. – Ты кто такой?! И как ты смел взломать государственную линию связи?! – рявкнул Бирох на пустой экран.
– Не ори, Бирох. Это Хаас, – спокойно ответил узнаваемый хриплый голос.
Старший клирик даже растерялся. Может, этот голос и походил на голос старейшины, но его могли и подделать. Поэтому он замешкался, но хотел уже продолжить угрозы, как его перебили:
– Сто пятьдесят лет назад ты меня выручил. Теперь моя очередь отдать тебе долг, –развеял сомнения клирика Хаас.
– М-мудрейший. Но почему по анонимной линии? Это незаконно! – ошалело спросил Бирох.
– Я один из тех, кто решает, законно это или нет! – повысил голос старейшина.
– Понял вас, мудрейший, – сдался клирик.
– Прежде чем ты услышишь, что я хочу сказать, ты должен знать, Бирох. Положение старейшин в Датароке шаткое. Слишком много неугодных совету погибли, можно сказать, по пустяковым причинам. С чем я был не согласен. Старейшины начали нарушать свой же закон. Вот и я его сейчас нарушу этой закрытой связью, – сказал Хаас, а Бирох услышал вздох старейшины. – Лайсу собираются ликвидировать сразу после того, как она покинет Самликор. По случаю за ней приставят наблюдение одного из отдела ищущих, что подчиняются моему старшему клирику. Изменить я этого не могу… – добавил он и замолчал.
– Но как же так, мудрейший?! За что!? – возмутился Бирох, зная, что приказ о ликвидации принадлежит Хаасу.
– Я не могу ослушаться практически единогласного решения совета, Бирох! – рыкнул старейшина. – Поэтому я и предупреждаю тебя, что ей угрожает опасность, даже в городе. Это не моё решение, и лично я не буду судить тебя, что бы ты ни сделал с этой информацией. Знай об этом. Больше мне нечего сказать… Удачи, Бирох, – закончил старейшина и прервал голосовую связь.
Старший клирик не мигая смотрел в пустой голографический экран и не понимал, как ему поступить… Но он был очень благодарен Хаасу за «возвращение» долга. Ибо предупреждён, значит вооружён.
Зима, 30 день, 11429 год. Город Самликор, первое кольцо, знание Научного центра Международного Содружества.
Гениальный учёный – каким сам себя считал Абхас Рансох – не отрывался от изучения графиков духовности своего ценнейшего экземпляра. После того, как он сделал открытие, что духовный спектр парня намного идеальнее выходцев из Датарока, до сих пор находился в состоянии эйфории. Ведь это первый шаг к тому, чтобы исправить проступки его народа и как минимум вернуть бессмертие, которое Реннион так несправедливо отобрал. Ведь по мнению Абхаса, его народ – это очень маленькое «меньшинство», которое имеет право хотя бы жить долго.
