– Думаешь, они разозлятся? – спрашивает Дженайя, подцепляя ложечкой мороженое.
– Кто? – Я прикидываюсь полной дурой.
– Ты знаешь, о ком я. О Дарси. Они тут и недели не прожили, а нынче такой гвалт прямо у них на пороге.
– Плевать я хотела, – отвечаю я.
– А вот и не хотела.
– А вот и хотела.
– Видела бы ты свое лицо, когда Дарий выхватил тебя из-под того велосипеда.
– Плевать я хотела на свое лицо, Дженайя!
Она заливается смехом, и я смеюсь тоже. На Дженайю невозможно долго сердиться.
Я вижу, что со стороны Бушвик-авеню к нам идет Шарлиз. Она как чувствует, что я на нее смотрю, ловит мой взгляд. Улыбается своей особой улыбкой: кивок головой, один уголок губ приподнят.
А я ей не стала писать, что приехали новые соседи: хотела, чтобы она увидела своими глазами.
– Зи-Денежка. Чего тут? – спрашивает Шарлиз и крепко, по-мужски пожимает мне руку. Шарлиз баскетболистка, поступила в университет Дьюк по спортивной стипендии. Она меня на год старше, и от нее, как и от Дженайи, я уже знаю точно, как выглядит процедура подачи заявлений в колледж. Впрочем, Шарлиз после учебы тоже собирается сюда вернуться.
Я расправляю плечи, хлопаю в ладоши, сидя делаю парочку танцевальных движений ногами, вожу руками – и Шарлиз сразу понимает, что к чему.
Она ахает, подталкивает Дженайю, чтобы втиснуться между нами, смотрит мне в лицо и, широко раскрыв глаза, спрашивает:
– Зи, что случилось? Дома или снаружи? Горяченькое или холодненькое? Давай, колись! Хоть чайку хлебну! – Она делает вид, что подносит к губам чашечку, и оттопыривает мизинец.
Мы с Дженайей покатываемся от хохота. Сплетни Шарлиз любит не меньше нашей мамы.
Я собираюсь поведать, что к нам переехали братья Дарси, но тут ставят другую музыку, и малышня несется к диджею разучивать новые танцевальные движения.
– Оп-па! Вот это дело! – выпевает Шарлиз, берет меня за руку и поднимает с крыльца, и тут я вижу, что из дома выходят Дарси. Я автоматически прекращаю танцевать и снова сажусь.
– Ты чего? – удивляется Дженайя, доедая мороженое.
– Ничего, – отвечаю я, слегка покачиваясь в такт музыке.
Но Дженайя слишком хорошо меня знает, поэтому встает и тоже все видит. И, разумеется, машет рукой.
– Сюда идут.
– Я пошла. – Я пытаюсь встать и уйти наверх, но Дженайя меня останавливает.
– Да ладно! Ты чего, Зури? Мы что, всю жизнь будем от них бегать?
– Всю жизнь? Да кто тебе сказал, что они тут останутся на всю нашу жизнь?
– Вы вообще о ком? – интересуется Шарлиз. Она танцует и мальчиков пока не заметила.
Дженайя хлопает ее по плечу и подбородком указывает на братьев Дарси.
– А. Ого! – говорит Шарлиз. – А они кто такие?
– Парни, которые переехали в тот дом, – объясняет Дженайя.
– Чего? Что, честно? – удивляется Шарлиз, улыбаясь и округляя глаза.
– Честно, – хором отвечаем мы с Дженайей.
– Блин. Красавцы-то какие.
Дженайя смотрит на меня с видом: ну, что я тебе говорила?
– Дженайя, у меня вообще-то глаза есть. Вижу, что красавцы. Только не про нашу честь, – откликаюсь я.
– Зури они не нравятся, потому что живут напротив, – докладывает Дженайя Шарлиз.
– Я тебя понимаю, Зи, – отвечает Шарлиз. – У вас в квартале ведь оно как? Считай, они тебе теперь кузены.
– Вот уж спасибо! – фыркаю я. – Не, погоди. В смысле тут все сложно. Какие они нам кузены? Ты на дом-то их посмотри.
– Ну ладно. Богатые кузены, – уточняет Шарлиз. – Однако не мои кузены. Представь нас, Зури.
