А я и не знала, что она этого хочет. Мне трудно себе это даже представить: моя сестра на другом краю земли? А что, если она решит вообще не возвращаться?
– Да ладно тебе, Най. Выезжала ты за пределы штата. Вот, вспомни. – Я начинаю загибать пальцы. – Мы с мамой ездили в торговый центр в Нью-Джерси, в аквапарк в Пенсильвании… – Три пальца так и не использованы, я пытаюсь сообразить, где мы еще были и были ли в каких других штатах.
– Не напрягайся, Зи, больше считать нечего. В других штатах мы были два раза: в торговом центре и в аквапарке. А это, по сути, ничего.
– Блин, – говорю я и горблюсь, потому что она права. Был один случай, когда мама с папулей поехали на выходные автобусом в Сиракузы. Брать нас с сестрами было бы слишком дорого, так что мы остались дома, а они слали нам фотографии и видео лесов, городков и других мест, которые видели из автобуса, совсем не похожих на Бушвик и Бруклин.
«Чтение – то же путешествие, – любит повторять папуля. – Каждая книга – новая местность, новая страна, новый мир. Именно по книгам я знакомлюсь с другими краями, людьми, представлениями. А если что-то меня цепляет или возникает вопрос, я выделяю желтым маркером, чтобы строчки вспыхнули в голове, как лампочка или фонарик, и осветили путь к чему-то новому. Как правило, мне удается забыть, что я не бывал почти нигде, кроме Бушвика».
– Ну ладно, Зи, – прерывает мои мысли Дженайя. – Хватит себя жалеть. Мы, считай, выросли. И какие у нас планы? Тебе нужно вырваться из этой квартирки.
– Нужно вырваться из этой квартирки, – повторяю я. – Ого. Я поверить не могу, что через год уеду учиться. Марисоль и близнецы с ума сойдут от счастья – на целых два тела меньше в доме!
– Я то же самое говорила про тебя, когда уезжала.
– Я-то с ума не сошла. И вообще скучала по тебе, Най-Най.
– Ну уж нет. Я тебе запрещаю по мне скучать. Лучше собери-ка мозги в кучку, Зи. Готовься к выпускным, составь список колледжей, куда будешь подавать документы, узнай про финансовую поддержку, стипендии…
– Знаю, знаю, – говорю я.
– Я серьезно, Зи. Не сделаешь этого – никогда отсюда не вырвешься. Дом никуда не денется, а Бушвик навсегда останется Бушвиком.
– Ты уверена?
Она молчит, обводит взглядом большие и маленькие здания.
– Ну ладно, допустим, ты вернешься сюда, пойдешь работать – и, может, тебе хватит денег купить тут жилье, а еще тебе будет по карману бодега Эрнандо, сколько бы вывесок «органическое» он на нее ни навесил.
Я смеюсь, а потом вспоминаю, чем собиралась заниматься летом.
– Как ты считаешь, подходящая тема для вступительного эссе в Говард? – спрашиваю я. – Как спасти свой район.
– Все зависит от изложения. От подачи, от главной мысли. Что именно ты хочешь сказать?
Я молчу, думаю про наш район: жители вырастают, семьи меняются, но все, по сути, остается как есть, – вернее, оставалось.
Я вытягиваю ноги, и в этот самый миг дверь дома напротив отворяется, выходит семейство Дарси. Все успели переодеться. На маме теперь цветастое летнее платье, на папе – розовая рубашка и брюки-хаки. Эйнсли надел новенькую футболку и джинсы. Дарий одет в точности так же, как и отец.
– Привет, Дарий! Привет, Эйнсли! – громко зовут их снизу. Это Лайла, понятное дело – кричит из нашего окна.
Мальчики поднимают головы. Только Эйнсли улыбается и машет в ответ. А потом смотрит еще выше и замечает Дженайю. Сестра замирает – я понимаю, что она в нерешительности: помахать ему или отскочить, спрятаться. А потом она выдыхает и смотрит вниз, пока Эйнсли не скрывается на заднем сиденье джипа вместе с Дарием – тот так и не поднял глаз.
