– Проклятие, но я все хожу по кругу и никак не могу принять решение! – воскликнула Кэтрин и одним большим глотком допила вино.
Прежде чем она опять предстанет перед Лукасом, ей нужно обязательно выстроить правильную линию поведения. Было бы здорово доказать ему, что он ошибался, и заставить его извиниться. Но и это было еще не все. Что ей делать дальше, если Лукас признается в том, что был не прав? Война против Агнес, Ранальда и их сподручных к тому времени может и не закончиться, и потому ей придется иметь дело с Лукасом, а также со страстью, что пылает в ее сердце.
Ведь она все еще любит и хочет его и не может не обращать внимания на это чувство или лгать себе, что его не существует. Боль, которую он причинил ей, не смогла убить в ней любовь и желание. У нее было леденящее душу предчувствие, что ей суждено любить Лукаса до самой смерти. Даже сейчас она продолжала надеяться, что это все окажется одной ужасной ошибкой, и когда они с Лукасом опять увидятся, то он извинится, обнимет ее и будет целовать до тех пор, пока боль в ее сердце не утихнет.
– Дура, – пробормотала Кэтрин и со злобой посмотрела в ту сторону, где находилась общая комната.
И все же она призналась себе, что объятия Лукаса – это то место, где ей действительно хотелось бы сейчас оказаться. Если он поймет, что ошибался, искренне извинится перед ней, то почему бы не насладиться страстью, что когда-то вспыхнула между ними? В конце концов, она уже была не девушкой.
Кэтрин вздохнула и пошла к выходу из комнаты. Если Лукас поверит ее объяснениям и раскается в своем обвинении, то она станет его любовницей. Целый год она не могла смотреть на других мужчин, мечтая о Лукасе; ее мучил голод, который она не могла утолить, и теперь ей хотелось насытиться. Но Кэтрин также знала, что ей понадобится много времени, чтобы простить его, вновь довериться его ласкам и нежным словам.
«Перед таким красивым мужчиной не устоит ни одна женщина», – раздраженно подумала Кэтрин, подходя к очагу и садясь рядом с Уильямом. Наконец-то она смогла рассмотреть Лукаса вблизи. Через его правую щеку шел немного неровный шрам, но он только добавлял мужественности лицу Лукаса. Он все еще был высоким, стройным и сильным, несмотря на левую ногу, которая, как успела заметить Кэтрин во время их бегства от людей Ранальда, порой не слушалась его. Было лишь одно настоящее различие между нынешним Лукасом и тем, каким она его помнила. Теперь, когда он смотрел на нее, его серебристо-голубые глаза не наполнялись теплотой, а чувственный рот не изгибался в притягательной улыбке. Когда Кэтрин поймала себя на мысли, что смотрит на его слегка полную нижнюю губу и представляет себе, с какой охотой она бы осторожно зажала ее меж своих зубов, то мысленно надавала себе пощечин и сердито глянула Лукасу в глаза.
– Почему ты все еще здесь? – спросила она, беря из рук Уильяма миску с рагу из кролика. Кэтрин отказывалась признаться даже самой себе, что не вынесла бы, если бы Лукас ушел, пока она предавалась горю и жалости к себе.
Лукас ответил ей таким же сердитым взглядом и положил себе в тарелку тушеного мяса. Ему совсем не понравилось, что, когда он увидел на лице Кэтрин следы слез, его первым желанием было обнять и успокоить ее. Ему не должно быть никакого дела до того, что ее мучают чувства вины и стыда.
– Похоже, что на этот раз перед нами стоит одна и та же задача, – ответил Лукас. – И тебе, и мне нужно убить Ранальда.
