Прекрасно понимая, что церемониться с ним бессмысленно, Алекс сказала:
– Скажи спасибо, что ты еще мал. Иначе тебе не поздоровилось бы за твой номер с ножиком. Попал бы в тюрьму наравне со взрослыми.
– Отвали! – презрительно фыркнул он и тыльной стороной ладони вытер рот. Было в этом жесте нечто совершенно недетское. Интересно, у кого он его перенял? От отчима, который в данный момент сидел под стражей за попытку ограбления? От своего ненормального дяди, который два года назад забил до смерти парнишку – доставщика пиццы, за что теперь мотал пожизненный срок? Или от мальчишек постарше из их квартала – тех самых, что сбивались в кучки на углах, при первой же возможности старались сачкануть уроки в школе или не пойти работу или еще куда-нибудь, где у них была хоть какая-то возможность научиться уму-разуму.
– Если ты думаешь, что я с тобой куда-то пойду… – процедил сквозь зубы Дэниэл тоном киношного гангстера.
– Ты не можешь остаться здесь один, – перебила его Алекс. – Это запрещено законом, и ты сам это прекрасно знаешь.
– Я могу сам о себе позаботиться.
– Это ты так думаешь, но я не намерена с тобой спорить. Моя задача – всего лишь объяснить тебе, как ты будешь жить на самом деле.
Его зеленые бегающие глазки на миг встретились с ней взглядом. Он стоял перед ней – жалкий, тощий, в застиранной голубой футболке. Ну, совсем как взъерошенный воробей, угодивший в силок птицелова, подумала Алекс.
– Ну, так как? – спросила она уже дружелюбнее. – Мы бывали у тебя и раньше, и ты сам все понимаешь.
Тонкие губы мальчика скривились в презрительной ухмылке.
– Я не пойду снова к этому козлу! – со злостью произнес он. – Он пидор. Мой батя открутит ему яйца, как только найдет.
Алекс вздохнула. Она ни на минуту не сомневалась, что Фрэнки Кроу именно так и поступит, попадись ему на глаза последний приемный «папаша» Дэниэла. Господи, в какую лужу они тогда сели! Но кто мог подумать, что Ральф Таннер и его набожная супруга зарегистрировались как приемная семья лишь с одной, не самой благовидной, целью?
До сих пор оставался открытым вопрос, как это им удалось, учитывая дотошную процедуру отбора. Ведь кандидатов рассматривают едва ли не под лупой. И хотя такое случалось довольно редко, на счету у попечительского совета их округа накопилось немало подобных проколов. А значит, дети, о чьем благе якобы пеклись, страдали уже от чужих людей. Ведь не скажи тогда Дэниэл о том, что с ним происходило в приемной семье – а надо сказать, мало кто из детей отваживался пожаловаться на подобные вещи, – Таннеры по-прежнему оставались бы в базе данных и к ним отправляли бы и без того обиженных судьбой детей.
– Куда они забрали мою маму? – хмуро спросил он. – Когда она вернется?
Алекс равнодушно пожала плечами, прекрасно зная, как следует себя держать с детьми вроде Дэниэла.
– Понятия не имею. Все зависит от того, оставят ли ее под стражей или же выпустят под залог.
– Она ничего такого не сделала! – возбужденно выкрикнул мальчик. – Я был с ней в тот вечер. Она была со мной, а не там, где они говорят. Иди, сука, так им и скажи!
А ведь он, похоже, даже не знает, о каком вечере идет речь, не говоря уже о том, где и как провела этот вечер его родительница.
– Не переживай, – сказала Алекс, – у тебя будет возможность высказаться. А пока моя работа состоит в том, чтобы найти для тебя крышу над головой.
– Я, кажется, сказал, что никуда не пойду, тем более к тем психам, что пытались…
