Маргарита Захарова. Тридцать шесть лет, прописана в Кемерове. Выглядит, кстати, гораздо старше и как-то болезненно, хотя, может, потому, что в столице для лета еще рановато, а гостья косметикой не воспользовалась. Оно и понятно, по такой жаре все потечет. Одета дорого и как-то… излишне живенько для обычных гостей, прямо как кинозвезда. Девица оценила воздушное балахонистое платье цвета вянущих пионов, массивные золотые серьги и колье, россыпь бриллиантов на нервных пальцах и изящные туфли на демократичном устойчивом каблуке, которые прямо вопили, что купили их не на рынке. Но это и понятно: рыночные торговки люксов не заказывают. Один день пребывания тут стоит их месячной зарплаты… Очки у дамы тоже были дорогими, а глаза под ними – выцветшего голубого цвета, усталые и замученные, с темными мешками, не то от дороги, не то от чего-то еще. Вершиной образа был тюрбан пудрового тона, из-под которого торчали платиновые пряди, совершенно лишний на юге аксессуар. Ей бы шляпу побольше. Странно, что столь эффектно одетая дама прибыла всего с одним чемоданом.
Коридорному дама странной не показалась, он и не таких повидал. К тому же короткое время, которое он провел рядом с новой гостьей, не позволило сделать определенных выводов, кроме того, что она, вероятно, очень хорошо обеспечена. И дело было не только в одежде, но и в парфюме, а пахло от постоялицы хорошо и дорого, тяжелый аромат духов почти мгновенно впитался в его одежду. Дотащив чемодан до номера, коридорный помог женщине открыть дверь, получил скромные чаевые и удалился, с неприязнью подумав, что уж эта могла бы отслюнявить и побольше. И уже спустившись, он мельком отметил, что за ароматом духов ощутил что-то еще, нечто неприятное и почти неуловимое, химию, смешанную с органикой. Но эта мысль моментально выветрилась из его головы, потому что в холл ввалились постояльцы, уже две недели составляющие главную головную боль отеля своими бесконечными пьянками и дебошами. Вот и сейчас разудалая троица мужиков, переваливших за сорок, с пьяной бранью требовала подать выпивку и закуску. Администратор улыбалась, что-то талдычила в телефон и чуть заметно морщилась, надеясь на лучшее. Авось сегодня они не подерутся, не разнесут половину бара и не утонут в бассейне. А если утонут, пусть сделают это поскорее и желательно не в ее дежурство.
Наверху новая гостья неторопливо стащила с себя балахонистое платье, обнажив худенькие плечи, скромную грудь и тонкие ножки, бросила одежду на пол и с истинным наслаждением стянула с головы тюрбан. Розовая тряпочка сползла вместе с волосами, обнажив лысый череп с пробивающейся стернёй темных волос. Вытряхнув из тюрбана парик, женщина расстегнула лифчик, сняла трусы и, голая, пошла в ванную. Зеркало отразило бледную, как у курицы, кожу, исколотые руки и набухшие вены. Зайдя в кабинку, она несколько мгновений регулировала температуру воды, а потом встала под теплые струи и стала ожесточенно тереть себя мочалкой.
Вымывшись, она завернулась в полотенце, распаковала скромный гардероб и развесила его на плечиках в шкафу, вынула из мини-бара бутылку с водкой, а после, задернув плотные шторы, забралась в постель. Там, откинувшись на подушки, женщина вынула из несессера пластиковую баночку с таблетками, достала две и, сунув их в рот, свернула бутылочке шею и с отвращением запила таблетки водкой. Глядя в потолок, женщина старательно гнала мрачные мысли, но выходило плохо. И тогда она привычно припомнила мужчину, который сейчас искал ее и сходил с ума от ярости. Мысль, что где-то там беснуется этот человек, заставила ее слабо улыбнуться.
