Сейчас, успокоившись, я смогла прислушаться к звукам и почувствовать аромат леса. Не смотря на то, что община, где прошла вся моя сознательная жизнь, стояла на лесной поляне, этих ароматов ощущать не приходилось. Легкий ветерок приносил запах смолы из леса и цветов с озера. Ночь освежает рождающаяся отовсюду прохлада, которая проталкивает с низин запах росы и зелени. С другого берега был слышно кваканье лягушек. Шум камыша больше похож на шептание. Стало жутковато, поэтому, я решила поскорее идти дальше. Шелест деревьев будто пытался скинуть со своих верхушек тяжелую луну.
Прямо за спиной в лесу ухнула сова, точнее, скорее это был скрип ветвей деревьев, который я принимала за крик совы с того момента, как впервые услышали его тем летом, и с тех пор с каждым разом убеждалась в том, что это именно сова.
Примерно половина ночи уже прошла, а значит, время уже перевалило за два часа. Рассвет наступал в половине шестого и обнаружить, что меня нет, могут в это же время. Если у меня правда есть такая фора, то они меня не найдут.
Справа, на границе леса снова раздалось громкое уханье совы. Я обернулась к лесу и некоторое время не могла разглядеть ничего кроме мрачных теней и фантастических тонких рук, тянущихся ко мне, пока глаза не привыкли. Вскоре удалось увидеть очертания деревьев и пней, колышущегося камыша и большие круглые гипнотические глаза, смотревшие прямо на меня. Я знала, что эти птицы хищники, поэтому поторопилась скрыться за деревьями. Уже из далека до меня донесся звук, при котором птица сорвалась с ветки. Над зеркальной поверхностью воды пролетел ночной хищник, чуть коснувшись пером глади, разбудив его.
Ночь начала отступать, сменяясь предрассветными сумерками. Небо на востоке светлеет. Вокруг царит сонная тишина. К этому моменту я смогла дойти до восточной окраины озера – дальше оно переходило в широкий, но неглубокий ручей. Когда все вокруг стало четко различимо, я перешла на другой берег, пройдя небольшое расстояние по камням в воде. Вода здесь стала бирюзовой и успокаивающе шуршащей. Поток почти незаметно двигался по направлению моего движения.
III День второй
Ночь – самая мистическая пора. Она прячет под своим покрывалом всю красоту природы, окутывая луной тьмой целый мир, предоставляя невообразимые формы каждому живому существу. Важным шагом вместе со мной продвигалась и сама ночь. Она шла дальше, забирая с собой и темное покрывало, и сладкие объятия Морфея. А тем временем бледнеющее небо на горизонте и звезды одна за другой гасили свои огни. Ночь покидала эту долину и этот лес, но ждать ее снова совсем недолго – после жаркого дня опять наступит вечерняя пора.
На фоне черного неба массивной серебряной тенью высятся верхушки деревьев, широкие лесные просторы едва колышут пышные кроны, которые тоже уже давно находятся в объятиях сна. Словно на морских волнах качается силуэт луны в низком небе, до которого хотелось дотянуться рукой, и словно гребни этих волн разбивающихся о его лодку, когда мимо нее проплывают облака.
А когда же они совсем поглотят серебряное блюдце луны, тут то нарушится темнота ночи и начнет разгораться рассвет. Так и стоит все, будто в глубокой задумчивости, и ничто не тревожит этого общего естественного сна.
Все- все слышно сейчас. С неба лился перламутровый свет раннего утра. Перед рассветом на черно – синем вдали небе проявляются белые тучи, к западу невесомые зеленоватые. И спешит уже сменить короткую июньскую ночь низкая слабая алая, в глубине своей красноватая заря. Линия горизонта расширяясь, приобретала голубой, небесный оттенок. Она уносила к себе землю в сумеречном освещении, и все словно двигалось к востоку. Луна поодаль в ярко-желтом мерцании прятала последние остатки летней ночи.
