Горизонты ада - страница 32

Обычно я боролся с тягой к спиртному с помощью еды. Поедал гамбургер, жареную курицу или цыпленка по-китайски, читал бульварный роман и изо всех сил старался отключиться от реального мира с его многочисленными горячительными соблазнами. Сегодня было особо важно перенаправить мысли, причем как можно быстрее, до того, как страх столкнет меня с берега трезвости.

Остановившись около своего дома, я зашел в булочную, где продавались рогалики. Али был на месте. Не думаю, что это настоящее имя булочника, но все его так звали.

– Привет, друг мой, – приветствовал он меня.

– Привет, Али, – улыбнулся я в ответ.

– Ужинаешь сегодня дома? – поинтересовался булочник.

– Дешево, да и компания славная.

Али засмеялся:

– Значит, не рискуешь растолстеть, друг мой. Тебе нужна новая жена. Женщина тебя раскормит.

– А потом будет упрекать за жировые складки на боках. Мне придется тренироваться, чтобы согнать жир и снова стать худым.

– В твоих словах есть мудрость, – заметил Али, затем повернулся к лотку с рогаликами: – Семга и сливочный сыр?

– В четырех экземплярах, – сказал я, облизывая губы.

– В четырех экземплярах? – моргнув, переспросил Али.

– Ты же сказал, что мне необходимо поправиться.

Булочник сунул завернутые рогалики в микроволновку и установил температуру.

– Как поживает наш друг Кардинал? – спросил он, протягивая мне разогретые рогалики.

Если верить Али, много лет назад Кардинал заглядывал в его лавку в верхней части города. Я обычно говорил ему, что никогда не видел Кардинала, но Али мне не верил, поэтому я стал делать вид, будто мы с ним лучшие друзья.

– Нормально. Недавно справлялся о тебе.

– В самом деле?

– Сказал, что ты обязательно должен навестить его как-нибудь, поболтать о старых временах.

– Я вполне могу так и поступить. – Булочник широко улыбнулся.

Я потряс пакетом с рогаликами:

– Пойду, пока все это не остыло. Увидимся, Али.

– Скоро, друг мой.

Поднимаясь по лестнице, я достал из пакета один рогалик и откусил от него. Дожевал я первый рогалик, еще даже не войдя в квартиру; остальные три тоже шустро умял. И понял, что по-прежнему хочу есть, поэтому поспешил вниз по лестнице и дальше, до ближайшего магазина «7-11», где накупил шоколада. Придя домой, я несколько часов провел, поедая шоколад и пытаясь сосредоточиться на биографии Яна Флеминга, автора романов о Джеймсе Бонде. Но это мне плохо удавалось. Убежать от мыслей о Паукаре Вами было невозможно. Даже если получалось на мгновение забыть о нем, глаза останавливались на мраморном шарике с золотистыми змейками на каминной полке, и беспокойные мысли снова возвращались. Шарик и Вами не могли иметь ничего общего, но теперь мне казалось, что он послужил своего рода дурным знаком, так что вид его заставлял меня ощущать беспокойство.

Около полуночи позвонила Присцилла и немного отвлекла меня от тревожных мыслей. Она извинилась за то, что потащила меня в «Кул кэтс клаб», и предложила встретиться еще раз, причем в любом месте на мой выбор. Я сказал: «Может быть». Присцилла велела мне об этом подумать – она в самом деле хочет видеть меня снова. Потом прибавила, что если я всерьез решил расследовать убийство Ник, то она хочет помочь, вот только имен бывших дружков подруги все равно не назовет. Мы немного поговорили о Ник, и Присцилла повесила трубку.

Я вернулся к биографии Флеминга, но не мог сосредоточиться на чтении. Мысли все время возвращались к Паукару Вами и Ник. Я никогда не встречался со знаменитым убийцей, но легко мог себе его представить: высокий, темнокожий, пугающий, обнимает Ник в номере 812 в «Скайлайте», руки изрезывают ее спину, пока он высасывает жизнь из ее искаженных болью губ.