– Эй! Как вас? Стойте! – раздался крик за спиной.
Егор оглянулся. За ним по переулку бежал маленький плешивый человек с широкой кудрявой бородкой. Он был в халате и тапках. В руках у него была оставленная Егором книга. Это был профессор Владимир Ильич Ларисин.
– Не надо завтра, – крикнул, перейдя на шаг, Владимир Ильич. Он изрядно запыхался. – Пошлите сейчас.
В доме был беспорядок. Пахло каким-то сеном. Пока хозяин закрывал замки на входной двери, Егор прошел в комнату. Крохотный пёсик-пекинес истошно лаял, пытаясь укусить гостя.
– Что она у вас такая злая? – спросил Егор, отпинываясь от песика.
– Это мальчик. Павел, фу.
– Павел? Может его выкинуть куда-нибудь на время? На пиранью похож.
– Сейчас. Павел, – крикнул Владимир Ильич на своего пёсика. Павел притих и посмотрел на хозяина. Хозяин схватил Павла за невидимый под густой шерстью ошейник, взял на руки и быстро вышел. Песик снова зашелся в крике, но вскоре резко замолчал. Владимир Ильич вернулся.
– Что вы с ней сделали? – спросил Егор.
– Почему с ней? Это мальчик. Павел. Уже говорил, – сказал хозяин. – Еще одна минутка, располагайтесь пока.
Хозяин быстро выбежал. Егор осмотрелся. Большой стол был завален исписанными бумагами и книгами. Егор посмотрел обложку открытой толстенной книги. Это было толкование Евангелия от Марка. Рядом лежали толкования других Евангелий и Библия, утыканная закладками. В углу комнаты стояла двухсторонняя доска-мольберт. На ней белым мелом было крупно написано 549. Было видно, что надпись свежая. Егор подошел к мольберту, потёр мел пальцем, лизнул палец, после чего вернулся к столу. Вскоре пришел Владимир Ильич.
– А теперь рассказывайте, что это? – сказал хозяин, показывая на книгу, принесенную Егором.
– Это ваша книга, – ответил Егор.
– Я вижу. Ее все-таки издали?
– Нет. Я за свой счет напечатал два экземпляра.
– За свой счет? Почему два? Это же с ума сойти как дорого. Два экземпляра – это совершенно не тираж. А иллюстрации чьи?
– Нанял рисовальщика. Долго искал. Объявлял конкурс. Понравились картинки?
– Я еще толком не рассмотрел, но понравились, – хозяин снова стал листать книгу. – Переплет, закладка, кожа. Красота какая. Зачем?
– Что бы вы открыли мне дверь.
Владимир Ильич задумался.
– А где второй экземпляр? – спросил он, наконец.
– Один экземпляр у вас, другой у меня. Мы теперь в каком-то смысле родственники. В очень странном конечно смысле.
Владимир Ильич почесал затылок.
– В очень странном смысле, – задумчиво повторил профессор.
– Вы свою собачонку назвали случайно не в честь апостола Павла? – спросил Егор. Владимир Ильич неожиданно засмеялся, причем по-детски, что никак не вязалось с его угрюмым видом.
– С чего вы взяли? – смеясь, спросил профессор.
Егор кивнул на Библию, лежащую на столе.
– Нет, конечно, нет, – сказал Владимир Ильич. – Павел по латыни «малыш», ничего более. Как вы меня нашли?
– У вас внутри порхает светлячок и оставляет странный аромат. Не надо быть лисицей, что б учуять.
– Поэзия? Не очень понимаю. А если прозой?
– Прозой еще проще. Я просто вас искал. Океан за окном был в условиях поиска. Побег за границу был маловероятен, учитывая ваше твердое «два» по английскому. А по латыни сейчас даже эпитафии не пишут. Оставалось наше бескрайнее Тихоокеанское побережье и еще более родной Северный Ледовитый. Территория бесконечная, но безлюдная. Заборчик надо было строить повыше.
