– Баба – это хорошо, – сказал Пужей, посматривая в окно. Часть улицы вместе со входом в магазин скрывалась от обзора, он пытался заглянуть за угол, но ничего не было видно. – В самый раз будет, давненько у меня энтого дела не было. Затворяй ворота! – приказал он.
Вдруг дверь распахнулась, и в магазин зашёл Олег.
Мужики смерили его взглядом, подождали, не войдёт ли кто другой, и, когда поняли, что им ничего не угрожает, Пужей сунул руки в карманы и шагнул навстречу.
– Слышь, ты, шёл бы ты отсюда, – низким басом прорычал он. – У нас тут свои дела.
Олег быстро оценил ситуацию.
– За водку расплатитесь – и валите отсюда, – процедил он сквозь зубы.
Пужей аж изменился в лице.
– Я от такой борзости охреневаю, – фыркнул Проныра и перепрыгнул через прилавок обратно. – Ну-ка, пером его!
Пужей выхватил заточку из кармана и прыгнул на Олега, пытаясь пырнуть его в живот. Тот увернулся и со всей силы ударил нападавшего кулаком в челюсть. Пужей упал, задев головой металлический угол прилавка, заточка вывалилась из руки, и он так и остался лежать на полу. Олег наступил на заточку, в это время к нему подскочил Проныра. В руке он держал нож-резак.
– Ты что, падла? – взревел Проныра и набросился на Олега. Тот опять проворно увернулся, нападающий по инерции махнул рукой в воздух, и Олег ударил его по спине. Проныра упал на одно колено, нож выскочил из руки. Олег пнул его в живот, потом ещё, тот повалился на бок, хрипя. Олег, не мешкая, подобрал нож и заточку.
К этому времени очухался лысый.
– Вы чё тут, сволочи? – прошипел он сквозь зубы, держась за голову и пытаясь подняться. Все зубы его были в крови, он сплюнул на пол кровавый сгусток. Пужей посмотрел на напарника, корчащегося рядом, исподлобья бросил взгляд на Олега, держащего нож в правой руке и заточку – в левой, и прошипел, вставая:
– Ладно, пшли отсюда.
Проныра молча поднялся и направился к выходу следом за напарником.
– Чтоб я вас здесь больше не видел, – твёрдым голосом сказал Олег.
Проныра остановился в дверях, но Пужей оглянулся на него и процедил сквозь зубы:
– Матёрый, сука. Не лезь.
Они ушли, оставив дверь открытой.
Олег посмотрел на Варю. Она стояла в углу, скрестив руки на груди, маленькая, хрупкая, напуганная. Он зашёл за прилавок, обнял её, как-то по-отцовски прижал к себе и сказал:
– Не бойся, ничего не бойся. Они больше не придут.
Нина смотрела в окно. На улице было светло и пустынно, сельская дорога после недавней грозы размокла, деревья стояли не шевелясь, вымытые, зелёные, блестящие. Никакие звуки не нарушали тишину позднего вечера, не скрипели калитки, не мычали коровы. Даже птицы, и те уже давно притихли. Нина взглянула на настенные часы.
«Без десяти одиннадцать. Где она ходит? Надо всё-таки идти за ней. Она же с деньгами с магазина идёт, вдруг кто нападёт? Много тут нездешних шастает».
Сашка ходил по комнате взад и вперёд, заложив руки за спину, и тоже посматривал на часы.
– Ну что, идёт кто? – в который раз спросил он.
– Нет никого, сказала же, – ответила Нина. – Собаки бы залаяли первые, чего спрашивать-то?
– Собаки могут не услышать, – буркнул Сашка. – Давай схожу за ней.
– Вместе пойдем.
– Вместе не пойдём, сто раз уже сказал! Поздно уже!
– Если мне поздно, то и тебе поздно! Если ты пойдешь, то и я пойду!
– И в кого только ты стомая21 такая?
– В кого, в кого! Сказала – пойду, значит, пойду.
– Добро, вместе пойдём, – не выдержал Сашка и дёрнул куртку, висевшую на спинке стула. Куртка зацепилась, Саша рванул сильнее, и стул с грохотом упал. – Бесполезно же с тобой спорить.
