– Она еще не готова к близости, – размышлял он. – Мы знаем друг друга лишь несколько дней. Даже если мы оба будем сгорать от желания, это не должно зайти далеко.
Михаил резко отстранился от Миланы, встал во весь рост и подал девушке руку.
– Погода портится. Посмотри, солнце скрылось. Мы даже не заметили. Пора возвращаться, ведь у тебя сегодня выпускной.
Милана выпрямилась и стряхнула с платья травинки. Молодые люди влюбленно смотрели друг на друга. Он любовался красотой ее развевающихся на ветру волос, хрупким изящным телом. Она не могла отвести взгляд от его лица, которое казалось ей невероятно красивым, от мускулистых плеч, рельефно проступающих под рукавами рубашки.
Порывы ветра усиливались, серые тучи закрыли солнце, стал накрапывать дождь, оставляя легкие следы на листьях деревьев. Вдалеке слышались глухие громовые раскаты.
– Милана, побыстрее! Надо же! Ничто ведь не предвещало такой погоды. Сам Бог отвел нас от греха, – поторапливал девушку Михаил. Неожиданно ему вспомнились стихотворные строчки. Глядя в глаза Милане, он произнес:
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год и два, и всю жизнь, наверно!..
– Ух, ты! – воскликнула Милана. – Асадов! – И продолжила:
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
– Надо!.. – восторженно воскликнул Михаил и, схватив девушку на руки, закружил ее.
Милана болтала ногами и со смехом умоляла отпустить ее.
Как только они перешли через мост, хлынул настоящий ливень. Гром громыхал уже совсем близко. Насквозь промокшие, они бежали по уже размытой дождем проселочной дороге, изредка глядя друг на друга счастливыми глазами. Ливень прогнал всех по домам, и их уединение казалось абсолютно полным.
– Милана, я провожу тебя до дома.
– А который час?
– Пять.
– Ой, что же будет… Я уже должна быть в школе. Миша, я не хочу расставаться.
– Я тоже.
Тесно прижавшись, они стояли под козырьком первого подъезда двухэтажного дома, согревая друг друга.
– Милана, я вечером уезжаю. – Он достал из кармана брюк маленькую фотографию, какие делают для документов. – Вот фотография. Правда, она немного промокла… Я не забыл, а ты?
– Я тоже не забыла, но она тоже промокла от дождя, – грустно сказала Милана. – Я подписала ее. – Милана достала из бокового кармана платья фотографию и подала Михаилу.
– Она почти сухая, – старался успокоить ее Миша.
– Миша, я хочу тебя проводить.
– Как? Ты должна быть на выпускном.
– Я сбегу с выпускного! Только скажи, куда прийти.
– Милана, ты поссоришься с родителями. А я этого не хочу.
– Я буду скучать по тебе.
– Я приеду на каникулы.
– Пожалуйста, звони мне, Мишель.
– Как ты меня назвала?
– Мишель. Это по-французски. Можно я так буду называть тебя? Ведь тебя никто так не называл?
– Конечно, можно. Никто меня так не называл. Беги, моя Хризантема.
– Почему хризантема?
– Этот цветок символизирует верность, скромность и благородство.
– Не знала.
– Беги, беги моя любимая Хризантема.
Михаил отпустил ее руки, и она отвернулась. Слезы душили ее. Дождь будто нарочно охлаждал их пыл. Она медленно пошла в сторону дома. Он долго смотрел ей вслед, и когда Милана скрылась за поворотом, тихо повторил:
– Моя Хризантема… я полюбил тебя…
Он шел, и стихи Эдуарда Асадова звучали в его душе:
Когда ты решишься в любви открыться
Однажды и навсегда.
Возможно, вначале она смутится
