Не всем, выходит, здесь весело…
Из вагонов хлопцы стали вытаскивать длинные ящики с непонятными надписями. Быстро топорами поддевали доски, вскрывали нутро.
Кто-то уже держал в руках поблескивающую смазкой винтовку.
– Якая-то загранична, хлопци!..
Попробовал передернуть затвор. Оттянув «шишку», заглянул в ствол.
– Однозарядна, зараза! – разочарованно сказал парень. – Баштан охранять!
– Дайте пройти, хлопцы! – протиснулся сквозь толпу Черныш. За ним Лашкевич с портфелем, готовый вести учет, и несколько «специалистов» из бывалых вояк. Следом торопились Кожин и Тимошенко.
– А ну, покажь мени цю пушку! – попросил старослужащий у молодого, с интересом стал рассматривать винтовку. – Николы таку не видал!
Чуть позже в станционном помещении Черныш докладывал Нестору:
– Прислали, батько, две тысячи французских винтовок «гра» и по двадцать штук патронов на винтовку…
– На полчаса несерьезного боя, – нахмурился Нестор.
– Но и не в том дело! Винтовки со старых складов. Однозарядные, вроде наших берданок. Может, когда-то царские министры по дурости чи с пользой для своего кармана закупили… Еще пять тысяч винтовок системы «Тула»…
– «Тула»! Шо за винтовка? Даже не слыхав, – мрачно сказал Махно.
– Так это ж и есть «Бердан» номер два. Тоже однозарядка.
– Так… – Махно смотрел в стол, он начал что-то понимать. – Дальше!
– Пять тысяч итальянских винтовок «манлихер-каркано», шестизарядные…
– Ну! – приободрился Махно.
– А патроны прислать забыли.
– Може, наши подойдут?
– Если молотком забивать.
– И снаряды французские! – не выдержав, вклинился в разговор Павло Тимошенко. – До ихних скорострелок. А у нас трехдюймовки! Это все равно шо огурцямы заряжать!
– Озерова сюда! – потребовал Нестор и тут же набросился на дыбенковского штабиста: – Як же все это понимать, Яков? Патроны не подходят, винтовки негодные! Ты ж большевик, Яков! Шо ты про это думаешь?
– Что я думаю? – не сразу ответил Озеров, уставившись в землю. – Думаю, что-то переменилось.
– Шо? Погода? – съязвил Щусь. – Дуло в лицо, а теперь в яйцо?
– Почти угадал, Федос. Где-то там, в Москве, ветер переменился, – вздохнул Озеров.
Махно молчал.
– Во! Точно! Обманули нас, Нестор! – не выдержал Щусь. – Сунули комиссары нас в саме пекло и без боеприпасу оставили! Надо шось делать!.. Я б для начала этих комиссаров трошкы порубав!
– От этого легче не будет, – угрюмо произнес Махно. Издалека доносились звуки боя. Но это привычные звуки, вроде тиканья часов. Появился громогласный, громоздкий, как шкаф, Лёвка Задов:
– Батько! Разведка докладае: Девята дивизия красных з Очеретино втекла. Там зараз дроздовци. Свободно могуть со стороны Андреевки до нас в тыл зайти!..
Махно кивал. Он как будто ждал этого сообщения, которое лишь подтверждало его догадку. Встал.
– Хлопцы! Конным и пешим порядком, меж железных дорог, выходим на Комарь… и в степь! Подальше од бронепоездов! Черныш, расписуй порядок отхода… А все это оружие, – он кивнул на лежащие на столе патроны, – которое еще на шо-то пригодное, раздать арьергарду и боковым охранениям…
– Нестор Иванович! – вмешалась Галина Кузьменко. – Что с тяжелоранеными? Их сотни… нельзя оставлять. Есть и такие, которые не выдержат дороги.
– Решим, – успокоил жену Нестор и твердо добавил: – Значит, так! Все телеги, тачанки, все, шо с колесами, отдаю в твое распоряжение, Галя! Загружай раненых – и вперед! Вдоль речки Грушевки – до Гуляйпольщины! А мы следом. Пеши. Будем вас прикрывать!.. А где там наши московские анархисты? Позовите сюда Зельцера!
