Все еще в ужасном, злом настроении, Нона привстала, но теперь, ко всему прочему, была немного заинтересована. Что он делает? Чем он вообще занимается, не выходя из кабинета почти никогда? Даже прислушавшись, невозможно было понять, что может издавать подобные звуки. Похоже на треск костра, только этот не успокаивал, а, напротив, нервировал, или же человек очень медленно рвет бумагу. Глубоко вздохнув, Сальровел продолжила свой отчаянный, бесполезный труд. До вечера еще больше десяти часов, стоило либо набраться терпения, либо увольняться. И она, не раздумывая, выбрала первое.
Возможно даже, если бы какой-нибудь богатый инвестор предложил ей стать его любовницей, или, даже, переспать за деньги… она сразу согласилась бы. Вытащить брата, который был одной ногой в могиле было самым важным, важнее чем все, важнее, чем ее собственная жизнь, и уж тем более достоинство.
У каждого человека есть сердце. Кто-то с ним рождается, а кто-то обретает его по жизни. И речь сейчас не об органе, который качает кровь по телу. Сердце, это самое важное, что есть у человека, его основа, его ствол. И его можно разбить. Для кого-то сердце, это старинный предмет, оставшийся в наследство от покойной бабушки, человек сидит, рассматривает его часами и испытывает истинное наслаждение. Для кого-то это его деньги, счет, который будет расти и пополняться до самой смерти, даже если придется экономить на ложках и туалетной бумаге. Для кого-то сердце – человек, и любовь к этому человеку нельзя измерить обычными стереотипами. Для кого-то собственные мечты и желания. Для кого-то родительский дом. Это вообще самое размытое, и самое странное понятие, но при этом его можно разбить. Уничтожив то, чем человек живет, можно лишить жизни его самого, не физически, морально. А, иногда и физически, хотя еще не известно, что страшнее. Нельзя недооценивать важность кого-то или чего-то в чужих глазах, можно случайно сделать человеку больно, просто потому, что другому это не так важно. Случайно, или специально. Сердцем можно манипулировать, и людям, у которых сердца нет, страшно повезло по жизни. Их нельзя убить. Они могут лишь умереть сами.
Мужчина действительно медленно рвал бумагу. Обычно он экономил свое время, но сейчас погрузился в себя и почти не думал о своих действиях. Ему льстило, что девушки стремятся снизить конкуренцию и сразу же проредить ряды персонала, но вместе с этим доставалось еще и крайнее неудобство. У него не было сердца, хотя он это не замечал и, напротив, был очень доволен своим независимым положением. Холгард считал, что любой человек зависим, и был прав. Он вообще любил вешать ярлыки, но в этом рассуждении он все-таки был прав. Эти зависимости можно использовать, хотя заметить их не просто, по крайней мере для него.
Надавив, можно повлиять на человека, получить свое. Нона, в поте лица старалась оттереть странную, матовую каплю на паркете возле лестницы, и совсем не думала о том, давят ли на нее, манипулируют ли ею. Она все так не оставит, и, если понадобиться, выйдет на тропу войны за свое место в этом доме.
Месиво чувств поглотило взволнованную девушку, уже который час она не могла успокоиться. На этаже становилось все холоднее, будто сейчас не лето, а зима, и не снаружи, а здесь. Колени сильно покраснели, затекли, и, кое-где покрылись маленькими, едва заметными ссадинками. Света становилось все меньше, но не было понятно, кончается ли это день, или же у утомленной служанки просто в глазах темнеет. Как на зло, под рукой не было ни одного предмета, который показал бы время: ни телефона, ни часов, и ни одной живой души, которую можно было бы спросить.
