– «Скала». Я – «Скала -1», срочно пошлите машину на заставу и попросите пограничников направить на нас луч прожектора! – передал Громов по «Виталке».
– Хорошо, Дед, выполним! – совсем по-домашнему ответил по рации Челаев. Пока горноспасатели ездили и договаривались с пограничниками, Громов и Федоркин закрепились в скальной нише.
– Виктор Петрович, а почему наша радиостанция называется «Виталка»?
– Алик, ее назвали ребята-конструкторы в память о своем друге – харьковском альпинисте и скалолазе Виталии Тимохине.
– Вы его знали?
– Очень хорошо. Он приезжал тренироваться на Скалистое плато, и мы были друзьями. А потом он погиб на Южной Ушбе, на маршруте первопрохождения западной стены с выходом к Красному углу. Его подвело снаряжение, его команда при подготовке рекордного восхождения на чемпионат СССР слишком облегчила самодельные шлямбурные и скальные крючья. Виталий отступился и вырвал последний страховочный крюк. Весом своего падающего тела, набравшим губительную силу, срезал слабые тонкие ушки шлямбурных крючьев. Тимохин сорвал с полки и стоявшего на страховке киевского альпиниста Артура Глуховцева. И они вдвоем погибли. Через год мы прошли эту стену и сняли со скал провисевшие всю зиму рюкзаки Тимохина и Глуховцева.
Внезапно белый луч прожектора заскользил по обрывам плато. Скалы будто задымились голубым светом, усиливая эффект морского дна. Сказочное голубое свечение. Наверное, поэтому скалу назвали «Синий кант».
– «Скала-1», прожектор сможет светить двадцать минут. Прием.
– «Скала, вас повяли, постараемся управиться! – ответил Громов.
– Виктор Петрович, мы не в тот кулуар попали, пострадавшие находятся за углом.
– Хорошо, Алик, давай сейчас налажу страховку, и ты полезешь к ним.
– Идите вы, Виктор Петрович, а я буду на страховке.
– Почему, Алик, ведь ты быстрее и проворнее лазаешь?
– Если честно, Виктор Петрович, то я очень боюсь мертвецов.
– Чепуха это, Алик, ведь мертвые не кусаются.
– Не уговаривайте, Виктор Петрович, для меня очень страшно прикоснуться к трупу. – Ну хорошо, пойду я.
Громов стал лезть по ребрам скал. Он торопился, пытаясь уложиться во время работы прожектора, но спешка приводит к ошибкам. Запутал веревку в ветвях деревьев, потом залез на гладкие плиты, заклинил веревку в скальной щели. Время неумолимо отсчитывало свой бег. Все эти минуты он думал о странной слабости Алика – боязни трупов. А ведь он такой сильный и бесстрашный скалолаз. За свою долгую горноспасательную работу Громову много раз приходилось иметь дело с мертвецами. Однажды даже в снежной метели ночевать с трупами замерзших туристов, и он никогда не боялся их. И вдруг у Алика выявилось это странное и слабое качество психики.
Яркий свет погас. Потом пограничники объяснили, что прожектор у них установлен только для освещения моря, а повернуть рефлектор с лампой накаливания на 180 градусов, в горы, они могли лишь на малое время. А Громову оставалось спуститься несколько метров к висевшим на веревке студентам. Он отчетливо их видел.
– Алик, выдай мне несколько метров свободной веревки и закрепи ее, я постараюсь подойти к пострадавшим! – крикнул Громов и почему-то обмер от ночной непроницаемой темноты, где его голос словно утонул. «Пощупаю у них только пульс и тут же вернусь обратно», – успокоил себя Громов. Какое-то неприятное чувство боязни поразило его, налив слабостью ноги и руки. Спускаться не хотелось. «Но ведь надо, ты же профессиональный спасатель!» – убеждал себя Громов и, держась за веревку руками, спортивным способом пошел по скалам. Протопав несколько метров, он успокоился. – Вот и хорошо, зря напугался, это Федоркин тебя смутил своим страхом! – проговорил вслух Громов.
