– Если вы, святой отец, отважитесь войти внутрь, – предостерёг его проводник, – то я не ручаюсь за вашу жизнь.
«После того, что я увидел в племени мапуче, вряд ли ещё чему удивлюсь», – усмехнулся про себя монах. Нахлынувшие воспоминания холодом сковали его тело, но иезуит быстро взял себя в руки.
– Мартин, – обратился он к своему помощнику, – ты составишь мне компанию?
– Конечно, – отозвался тот и с готовностью приблизился к развалинам.
Монахи осенили себя крестным знамением и шагнули вперёд. Солнечные лучи освещали внутреннее пространство здания. В центре угадывалось место для очага, вокруг которого лежало множество обгорелых человеческих останков. Скорее всего, крепость была сожжена инками. У Игнацио сложилось впечатление, что позы погибших свидетельствуют о сильнейшем испуге.
– Среди них нет ни одного воина, лишь женщины и дети, – безошибочно определил Мартин. – Думаю, их закрыли в доме и сожгли заживо.
– М-да, – задумчиво протянул Игнацио, снова вспомнив мапуче. Те по крайней мере не убивали своих соплеменников. Он ещё раз внимательно оглядел жилище. – Мы не найдём здесь ничего интересного. Всё уничтожил огонь. Думаю, лучше прогуляться по городу…
Монахи покинули скорбное жилище, благоразумно отказавшись от осмотра других домов. Однако на противоположном конце площади они заметили высокое сооружение цилиндрической формы, к вершине которого вела спиралевидная каменная лестница. Игнацио тотчас поспешил к нему с намерением обследовать со всем тщанием.
– Святой отец! Это храм, там совершались жертвоприношения, – пояснил проводник.
– Тем более я должен его обследовать, – запальчиво ответил иезуит.
– Смелый вы человек, святой отец, – то ли одобрительно, то ли осуждающе заметил индеец, покачав головой. – Ничего не боитесь.
Игнацио усмехнулся: «Если бы ты повидал с моё, тоже бы ничего не боялся… Или почти ничего…»
Иезуиты друг за другом поднимались по лестнице-спирали. Проводник, стоя у подножия храма, с интересом и некоторым страхом наблюдал за ними. Он опасался, что духи чачапойя покарают любопытных монахов и он останется без должного вознаграждения. Но вопреки опасениям проводника миссионеры благополучно добрались до вершины культового сооружения. Оно являло собой ровную площадку, посредине лежал жертвенный камень, рядом с которым зияло отверстие, ведущее во чрево храма.
Игнацио приблизился к отверстию и заглянул в него.
– А что, если туда спуститься? – произнёс он, вопросительно взглянув на Мартина.
– Наверняка там одни кости, – возразил тот.
– Возможно, – уклончиво ответил Игнацио.
Он сам не знал, что хотел обнаружить среди скелетов, которыми, несомненно, заполнен жертвенный колодец.
– Возьми у проводника верёвку, обвяжи меня, и я спущусь вниз, – попросил Игнацио.
Увещевания его верного друга не рисковать понапрасну действия не возымели, и Мартин, махнув рукой, спустился по лестнице к проводнику. Наконец Игнацио опоясался верёвкой. Мартин проверил, туго ли тот затянул узел.
– Ох, не спускался бы ты туда, – снова запричитал он, но переубедить Игнацио не представлялось возможным.
– Нить судьбы ведёт меня во чрево храма, – высокопарно изрёк он и добавил: – Дай мне на всякий случай нож.
Солнечные лучи, проникавшие внутрь колодезного зева, осветили нагромождения человеческих останков. Спустившись ниже, Игнацио отчетливо различил скорчившиеся или сидевшие на корточках мумии. Они располагались на специальных каменных выступах. Некоторые из них (как предположил монах) были помещены в грубые мешки, с виду практически не пострадавшие от времени. На мешках виднелись стилизованные вышивки человеческих лиц.
