Город, что стоит на окраине континента - страница 15

За свою жизнь я не совершил ни одного хорошего поступка. Тем не менее, я продолжаю вести себя так, словно я никем не понят. Я специально отстранялся от людей, намеренно ранил их, даже если был им дорог, видя в этом необходимую жертву. На самом же деле я продолжал причинять окружающим боль из собственного эгоизма. Мне казалось, что это выделяет меня, делает особенным. Герои так не поступают.

В последнее время я часто задумываюсь о… – Пьер взял в руки лежавшую на комоде бритву и покрутил ее в руках. – Даже на это у меня никогда не хватит духу. Настоящий же герой не боится смерти. Долгое время я убеждал себя, что моя жизнь не такая жалкая, что меня еще ждут великие свершения, но теперь я готов признаться, что это не так. Я больше не смогу вернуться к прежнему образу жизнь, не смогу жить в постоянной иллюзии собственного величия. С меня хватит.

Честно говоря, я не знаю, что буду делать дальше. Я уже давно не в том возрасте, чтобы строить свою жизнь с самого начала, да и начала у меня нет. Мне не за что ухватиться и не к кому пойти. Я бы мог еще долго рассуждать о собственной ничтожности, но от этого мне тошно. Что бы дальше ни произошло, кого бы я ни повстречал, я сразу дам им понять, что я не герой.

Закончив свою речь, Пьер снова сел на кровать. По его щекам стекали слезы. Он снял с себя одежду, укрылся одеялом и спустя какое-то время провалился в сон. Всю ночь его мучили кошмары.

Глава 2

Мария Фуко проснулась в приподнятом настроении и первым же делом зажгла свечи и принялась подбирать наряд. Мария Фуко была одной из тех женщин, что потворствуют хаосу. Выросшая в стенах богатства, она привыкла идти на поводу своеволия и не считала нужным в чем-то себя ограничивать. Конечно, комната в обветшалом доме едва ли идет в сравнение с особняком ее семьи. Настолько вычищенный, что даже затхлый, до безвкусия обставленный картинами и колоннами и до неприличия огромный он служил ей колыбелью долгие двадцать лет ее жизни.

С игривыми повадками хищника, уже сытого и желающего вдоволь намучить жертву, она принялась за комод. Громыхание полок было слышно даже на улице, и пройди там любитель додумать и сделать далеко идущие выводы, то через считанные минуты у дома бы уже столпились жандармы. Благо городские окраины не могут похвастаться оживленностью улиц, и все обошлось, так и не начавшись.

Госпожа Фуко сегодня отдала предпочтения рубашке с кружевным воротником жемчужного цвета и черным штанам. Серьги она не носила, зато с лихвой компенсировала это обилием украшений на руках. На запястьях красовались тонкие браслеты из золота, а на безымянных пальцах были надеты перстни с зеленым и красным камнями. Среди девушек считается дурным тоном ношение мужских украшений, но Мария не придавала этому особого значения.

– Почему тут убрано? – внезапно вскрикнула Мария, обведя комнату взглядом. Ее глаза расширились от страха, но уже через секунду снова привычно зардели в тусклом свете свечи. – Странно, еще вчера тут был такой беспорядок, что и ступить негде.

Мария страдала от провалов в памяти. Она не помнила, откуда у нее взялась одежда, украшения. Не помнила она и что делала вчерашним днем. Точнее, вчерашним днем для нее мог оказаться день позавчерашний. Что характерно, в ее комнате не было ни часов, ни календаря и определять время ей оставалось разве что по фазам луны, но этого делать она не умела. Или на самом деле умела, но очень сильно не хотела. Она вообще редко смотрела в окно.