Вот так, совершенно босая, растрепанная и в одном халате поверх тонкой ночной сорочки, я спустилась в холл, ощутив голыми ступнями снег, который нанес своим неурочным визитом крайне неприятный мне тип, и на правах хозяйки дома первая вошла в гостиную, после чего, пройдя к нерастопленному ввиду раннего утра камину, указала «гостю» на диван.
И постаралась сдержать вскрик, когда в камине полыхнул огонь, игнорируя факт отсутствия в нем дров. А вот едва за вошедшим драконом захлопнулась дверь, чуть не стукнув по носу миссис Макстон, спешащую ко мне на выручку с подносом, нагруженным чаем и булочками, возглас я не сдержала:
– Вы… Да как вы?!
Это было верхом неприличия – взять и демонстративно остаться наедине с незамужней девушкой! Более того, судя по тому, как дернулась дверь, абсолютно лишенный воспитания лорд ее, ко всему прочему, еще и запер.
– Это неприлично, – сообщила я мрачно направившемуся ко мне мужчине.
– Плевать я хотел на все приличия в отношении любовницы престарелого Стентона, – прошипел лорд.
И в следующий миг я была схвачена.
Крайне болезненно, за талию, после чего дракон рывком прижал меня к себе, лишая возможности сопротивления, в то время как вторая рука лорда холодными пальцами прикоснулась к моему виску.
Не будь я магом, не поняла бы, что он сейчас делает. Но я поняла, и отчетливо. И прежде чем в жестоких глазах дракона зажглась магия, уведомила:
– Договор о неразглашении включает в себя наложение магической печати на определенные воспоминания!
Черные глаза яростно сузились.
Следующим вопросом было ледяное:
– Печать накладывал старший следователь Давернетти?
И, не дожидаясь моего ответа, дракон усмехнулся, одним этим продемонстрировав, насколько сильно он хотел плевать на любые печати, и печать Давернетти в частности.
В следующее мгновение все мое тело пронзила адская боль.
Адская, невыносимая, убийственная боль, от которой я рухнула бы как подкошенная, не продолжай дракон удерживать так крепко, что у меня не было возможности даже вздохнуть.
Вспышка.
Вспышка ослепительно-черного света, и я вдруг поняла, что мы с ним стоим там, на продуваемом ветром плато, в нескольких шагах от прекрасной умирающей девушки в белом… и меня, опустившейся на колени рядом с ней. И я слышала все – завывание ветра, слова умирающей, и заклинание, произнесенное мной. Слышала, как после я плакала, посылая сигнал за сигналом о помощи и вместе с тем осознавая, что помочь этой несчастной уже нечем… В краткие, наполненные болью мгновения я пережила весь этот ужас вновь… Этот и тот последующий, что ожидал меня в полицейском участке…
– Altaanar!
Заклинание, примененное драконом, было гораздо действеннее моего, да и на порядок сильнее – боль отпустила мгновенно, дракон – гораздо медленнее. Несколько минут он держал меня, пытающуюся начать дышать, хотя бы просто дышать, затем, подхватив на руки, отнес и не слишком бережно уложил на диван. Я продолжала хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
– Не знал, что вы маг, – не слишком беспокоясь по данному поводу, безразлично произнес дракон.
– Что б ты сдох, ублюдок! – простонала я, в данный момент плевать хотевшая и на то, что он чистокровный, и на все последствия моей несдержанности.
Боли больше не было, да, но я маг – после подобного ментального вторжения около года как минимум любая магия для меня будет равна приступу жесточайшей мигрени, и так на несколько недель после малейшего призывания сил.
