Козерог был его многолетним спутником в жизни и приключениях. Почти все люди радовались встрече с Мишкой, но далеко не все рады были видеть Козла: закутанный в длинный плащ, он очень напоминал человека – от плеч и вниз, – если не вынимал рук из карманов. Но на плечах его была огромная голова козла с длинными витыми рогами и с не сходящей мерзкой ухмылкой. Его серая шерсть была грязной и спутанной, глаза всегда налиты кровью. Плащ на нем тоже всегда был грязным, половина пуговиц отсутствовала. В одной руке он постоянно держал бутылку водки, по каким-то законам волшебства никогда не пустеющую. Козерог тяжело переживал свою непопулярность, но его не заботило, как к этому относились другие, и лишь многолетняя дружба с Мишкой удерживала его от соблазна утешиться исходом через Дверь в Вечность.
Мишка не решался уйти через Дверь, пока знал, что кто-то нуждается в его помощи и поддержке. Козерог же не желал по своей воле. Отчасти потому, что понимал, каково будет здесь Мишке одному, без него.
– Может, вернемся сюда попозже? – нерешительно предложил косолапый. – Что-то уж больно расстроенными они выглядят.
– Да уж, расстроены они – охренеть можно. И похороны охрененные. А ты чего ждал, песен и плясок?
– Мы, кажется, договаривались, чтоб ты не пил до полудня...
– Ну, если разобраться, в какой-то точке Шэдоуз-Фолла полдень уже наступил. Время, – важно заявил Козерог, – штука относительная. А непослушный я с детства. Черт тебя дери, Медведь, ну-ка улыбнись! Шутки у меня, может, и не ахти, но они – единственное, что у меня осталось. Может, поторопишь эту парочку или предоставишь сделать это мне?
– Не надо, я сам, – сказал Мишка. – И, пожалуйста, когда я буду говорить, помолчи.
– Ага, тебе стыдно за меня, да?
– Вовсе нет.
– Да ладно, не ври. Стыдно. Я твой лучший друг, а ты меня стыдишься. И это правильно. От меня одни неприятности. Больше ничего. Большая такая мерзкая куча неприятностей.
Две громадные слезы медленно покатились вниз по длинной козлиной морде. Потянувшись к нему, медвежонок вытер слезы концом своего шарфа.
– Прекрати. Ты мой друг и навсегда им останешься. Так что не плачь, а то я написаю в твою любимую бутылку, когда ты отвернешься.
Козерог громко фыркнул и улыбнулся, обнажив длинные желтые зубы:
– Мишенька, дорогой, да от этого водка будет только приятней! Так, а теперь ткни пальцем, покажи мне нужное направление: я пойду, буду тебя прикрывать, пока ты будешь биться с той парочкой.
Тихонько вздохнув, Мишка усилием воли изобразил улыбку и направился к мэру и шерифу; Козерог, спотыкаясь, побрел следом. Услышав громкое приветствие медвежонка, двое людей разом оглянулись и улыбнулись ему – каждый по-своему. Такой вот был Мишка. Козла они словно и не заметили, да он к подобному отношению уже привык.
– Привет, Мишка, – сказала Рия. – Какими судьбами здесь?
– Ходят слухи, Джонни Квадратный Фут пропал. Мы волнуемся, вдруг с ним что приключилось... Может, вы знаете?
– Да пока ничего конкретного, – уклончиво ответил шериф. – Как только узнаем что-либо наверняка, полиция сразу же выступит с заявлением. Сожалею, что не могу сообщить вам большего, но поверьте, серьезно беспокоиться рано. Однако в такую даль вы пришли не затем, чтоб задать мне этот вопрос?
Козерог принялся что-то тихо напевать на гаэльском. На него по-прежнему никто не обращал внимания – только заговорили громче.
