Вертолет развернулся носом к Эриксону, и он мгновенно понял зачем.
«О дьявол...»
Едва шериф успел припасть к земле, как заработали пулеметы. Вокруг засвистели пули, глухо плющась о камень и скалывая его края. Эриксон сжался в комок.
«Да кто они, черт возьми, такие? Наемники? Чьи?»
Можно было уже не высовываться, чтобы следить за снайпером: тот наверняка в вертолете, и ничем его теперь не достанешь. А он, шериф, лежит, прижатый к земле превосходящей огневой мощью. И ничего не может поделать. И никто ничего не может поделать.
Мишка был другого мнения.
Он выбежал из-за надгробий – коротенькие ножки несли медвежонка удивительно быстро – и рванул к вертолету. Оружия у него не было никакого, но на мелкой мохнатой мордочке была решимость и никакого сомнения. Пули взрывали землю по обеим сторонам от него, но ни разу не попадали в цель, потому что... Потому что это был Мишка, и потому что он еще сохранил остатки своего волшебства. Стремглав преодолев остававшееся до лестницы расстояние, он вскарабкался в вертолет следом за снайпером. Стремительно выбросив мохнатую лапу, Мишка ухватил стрелка за лодыжку. Вскрикнув, тот ударил медвежонка ногой, но от захвата избавиться не смог.
– Отцепись, сатана! Выродок! – В крике снайпера звучал гнев, но было также и что-то похожее на страх и отвращение. Мишка не отцеплялся.
– Ты подстрелил моего друга, – выдохнул он. – Ты подстрелил моего друга!
Из-за двери вертолета высунулся человек в камуфляже и стал целиться из пистолета в голову Мишке. Волшебная сила, хранившая его, имела предел, и Мишка знал это. Его лапа резко сжалась, ломая лодыжку снайперу, затем ослабила хватку, и косолапый полетел вниз. Сильно ударившись о землю, через секунду он был уже на ногах и беспомощно наблюдал за удаляющимся вертолетом.
Из-за надгробий медленно поднимались на ноги Рия и Эриксон и, желая сделать что-то полезное, принялись старательно отряхивать друг друга от пыли.
– Кто это были? – спросила Рия голосом не таким уверенным, как ей хотелось бы.
– Понятия не имею, – ответил Эриксон. – Но выясню обязательно.
К ним рысцой возвращался Мишка.
– Вы слышали, как он обозвал меня? Сатаной! А еще выродком! Что, я похож на сатану, что ли? Да я хренов плюшевый мишка!
Не дожидаясь ответа, он прошмыгнул мимо Рии и Эриксона и опустился на колени рядом с Козерогом, которому удалось сесть, привалившись спиной к могильному камню. Плащ его спереди был мокрым от крови. Дышал он мелко, часто и прерывисто, но глаза были ясными. Мишка осторожно взял его грубую переднюю лапу в свою.
Рия повернулась к рабочим, выкарабкивавшимся из могилы:
– Вы двое! Живо за доктором. Или, если найдете, каким-нибудь лекарем-чародеем. Будет упираться – скажите, я велела. Бегом!
Могильщики разом кивнули и так рванули, будто от расторопности зависели их жизни. Рия присела на колени перед Козерогом и начала расстегивать пуговицы его плаща.
– Я бы не стал, – быстро проговорил Эриксон. – Возможно, плащ – единственное, что удерживает его тело от разложения. Оставь это специалистам.
– Конечно, – ответила Рия. – Ты прав. Просто я... Я думала, что могу что-нибудь для него сделать.
– Не мучьте налогоплательщиков, – охрипшим голосом произнес Козерог. – Ради Бога. Я не привередлив.
– Как себя чувствуешь? – спросил Эриксон.
– Хреново. Еще дурацкие вопросы будут?
– Побереги-ка силы, – сказал Мишка.
– Видел, как ты рванул, – сказал ему Козерог. – Неплохо для такого низкопопого, как ты. Снайпер от страха надул в штаны. – Засмеявшись было, он болезненно поморщился и умолк, из уголка рта вытекла струйка крови. – Дьявол, – пробасил он. – Дурной знак. Люди, сделайте кто-нибудь доброе дело, вытащите меня отсюда куда-нибудь на фиг. Подыхать на кладбище я расцениваю как надругательство над личностью и категорически отказываюсь делать это.
