Город горького шоколада - страница 59

В Японии в 60-е годы ХХ века решили сделать поголовную флюорографию всем на тех, еще далеко не совершенных приборах. Они всю страну «просветили», всё население. Обнаружили 20 тысяч новых случаев рака на ранней стадии.

На этом фоне у тридцати человек эта процедура вызвала рак, которого у них до этого не было. Вероятность, конечно, мала. По сравнению с 20 тысячами тех, кому жизнь продлят. Но все же вопрос далеко не простой. Особенно для тех тридцати человек, которые пострадали в результате медицинского обследования. И сейчас почти такая же ситуация идет с компьютерной томографией. Ее начали применять с 1985 года. И первое большое исследование было в прошлом году опубликовано в серьезном научном журнале: что-то не всё так уж и хорошо. Особенно у тех людей, которым много делали исследований с использованием компьютерной томографии.

А когда только поставили это оборудование, так народ валом валил, по блату записывались. Даже без показаний. «На всякий случай». Сейчас вон в Ханты-Мансийске эти томографы чуть не «в каждой деревне». Это, конечно, хорошо, но если поставлен дорогущий прибор, он же не будет просто так стоять. Будут «загонять» людей. А чем это отзовется впоследствии? Не такая уж простая проблема.

– Там тоже используются какие-то радиоактивные элементы?

– Да. Так что есть такие особенности… Нам еще есть чем заняться. Без работы не останемся.

Есть проблемы, которые, казалось бы, не имеют вообще никакого отношения к нам, к радиационной безопасности.

– Например?

– Например, полет на Марс. Никакой проблемы (с точки зрения денег) для запуска корабля на Марс сегодня нет. Это вообще не деньги.

– А в чем проблема? Не долетит?

– Прекрасно долетит. Но каждый из экипажа получит около 1000 миллизиверт. Как получали наши первопроходцы. Это только из того, что сегодня известно нашей науке. А с чем космонавтам придется столкнуться в реальности, кто знает?

– Сергей Анатольевич, вы недавно принимали участие в работе Научного комитета ООН по действию атомной радиации. Но это не единственная организация за рубежом, к которой и вы, и ваш институт имеют отношение?

– Да. Кроме того, есть Международная комиссия по радиологической защите (МКРЗ). Там тоже четыре человека из России, трое – из Челябинской области.

– Чем вообще занимается эта комиссия?

– Она занимается одной очень простой вещью: разработкой стандартов облучения.

Если вы работали или работаете на нашем градообразующем предприятии, то, наверное, сталкивались с такими понятиями, как нормы радиационной безопасности (НРБ), а еще есть «Основные санитарные правила обеспечения радиационной безопасности (ОСПОРБ)».

Эти документы чаще всего созданы на основе документов, которые делает Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ). А для своих документов МАГАТЭ берет те стандарты, те идеи, которые разработала МКРЗ. Это та самая, первая, инстанция, которая занимается стандартами радиационной безопасности.

– В том числе основываясь и на ваших данных?

– Да, в том числе. В МКРЗ существует пять комитетов.

В комитете по эффектам атомной радиации специалисты занимаются изучением последствий воздействия.

Вторая часть занимается дозиметрией, то есть стандартами – как измерять дозы и т. д.

В третьем комитете занимаются медицинским облучением (воздействие флюорографии, компьютерной томографии и т.д.).

Четвертая часть занимается окружающей средой.