Город Изумрудова. Мужские поиски жизненных смыслов - страница 8

Наш герой, пребывая мысленно в поисках решения «чемоданно-денежного» вопроса, согласился пойти с Сашенькой. Свои наполеоновские планы ему было все равно где обдумывать. Медленно они обходили замершие во времени залы, девушка потихоньку направляла своего «испанца» туда, где находились латы, которые он, вероятно, когда-то носил и сам. Но внезапно Изумрудов встал как вкопанный напротив древнегреческой амфоры. Его затуманенный взгляд моментально прояснился, и глаза, нервно забегав, стали поблескивать какими-то зеленоватыми вспышками. Наш герой словно прилип глазами и не мог оторваться от нарисованного на глиняном сосуде огромного мужика, ухватившего за змеиное горло какое-то чудовище. Сашенька потянула его за руку, мужчина грубо отдернул ее, но тут же, спохватившись, повернулся к девушке и заулыбался ей во все свое пунцовое лицо.

– А расскажи мне об этой штуке! – жарко прошептал он, еле сдерживая восторг от мысли, осенившей его разум.

– Ну, амфора… древняя, но не особо ценная, – недовольно начала экскурсовод.

– Вот, вот, вот! Дальше!

Она заученно говорила о том, что амфора – образ женского начала, символ материнской утробы. Многофункциональная культовая вещь у греков: и хранилище продуктов, и урна для голосования, и приз на спортивных соревнованиях, и семейная реликвия. А на деле всего лишь большой сосуд с узким горлышком и двумя ручками. Правда, есть обязательный атрибут – причудливая филигранная роспись на мифологические темы.

– А на этой что изображено? Такая чудная картиночка!

Сашенька была недовольна столь настойчивым вниманием Изумрудова к этому горшку. Она хотела, чтобы он поскорее надел на себя средневековые доспехи и стал настоящим конкистадором. Но ее герой был непреклонен и все расспрашивал и расспрашивал. Ей пришлось поведать ему миф Древней Греции, о коем и сообщалось в рисунке на амфоре. А там был изображен Геракл, уничтожающий в один из своих подвигов Лернейскую гидру.

– Все, Сашенька! Спасибо! Замечательно! Мне нужно срочно бежать! – радостно прокричал несостоявшийся конкистадор и бросился к выходу. Сашенька шмыгнула носом, и, вздохнув, поклялась себе, что в следующий раз обязательно наденет на Изумрудова доспехи и заставит его вспомнить все.

Наш герой влетел в квартиру и устремился в дебри интернета, на поиски того самого «страдальца». И он его нашел. В сбивчивых выражениях Изумрудов отписался «заказчику» о своей находке: о раритетной амфоре, о Геракле, рубящем головы Гидре, и даже о прочих подвигах мифологического великана, о которых только смог припомнить.

«Гидра?! Во! Самое оно! – отозвался страдалец. – Давай его! Горшок этот! О сумме вознаграждения договоримся, дам много!»

И он назвал цифру, от которой у нашего «энергоносителя» от радости искры посыпались из глаз. Возможность легкого способа наживы затуманила мозг Изумрудова. Теперь нужно было лишь придумать, как «изъять» амфору из музейных сокровищниц. Как подбить на это Сашеньку? Решится ли она на такой шаг?

Амфора искушала разум Изумрудова. Она представлялась ему девой невиданной красоты, снилась по ночам и звала, манила, заламывая свои тонкие ручки в полукольца, вытягивая изящную шейку и покачивая полными упругими бедрами, на которых Геракл все рубил и рубил головы вымышленному чудовищу…

Изумрудов стал медленно воплощать свой план в жизнь, важнейшим действующим лицом которого была само собой Сашенька. Ведь она могла потихоньку вынести эту глиняную штукенцию из музея и передать желанную вещь мошеннику лично в руки. Ему теперь нужно было во что бы то ни стало уговорить ее пойти на преступление. Наш герой преобразился. Стал поистине конкистадором, каким его и хотела видеть Сашенька. Они теперь были неразлучны. «Испанец» в свободное от ее работы время таскал девушку по паркам и скверам, водил в кино и зоопарк. Откуда только в нем появилось столько красноречия? Откуда взялись такая фантазия и мальчишеский задор в его рассказах? Он без умолку повествовал ей о средневековых временах. Даже терпеливо относился к ее увлечению гороскопами. А Сашенька была сама не своя от столь ярко вспыхнувших чувств «конкистадора».