Город, который… - страница 26

– Тимофей. – Они пожали друг другу руки. – Так говоришь – хренотень эта – ОН, не ОНА?

Иваныч озадаченно замолчал, потом хмыкнул:

– Я, конечно, к нему туда не заглядывал… Но гад – он и есть гад. Гадина – она хитростью берёт, а этот – будто балует, силушку выказывает, понимаешь…

Тимофей тихо рассмеялся. Он решительно не чувствовал опасности.

– Что ж. А поеду-ка…

– С богом! – Олег Иванович махнул рукой в большой меховой рукавице.

Пронесло. Тимофей без проблем доехал до Лёхиного района, однако оказалось, что в колодце большого двора слишком темно, а значит – опасно. В доме напротив света не было, судя по всему – давно, и пятиэтажка мёртво таращилась пустыми проёмами окон, а сверху сполохи небесной дискотеки почти не пробивались сквозь густой елово-сосновый полог. Когда строили Таёжный, по возможности не трогали деревья, оставляя тут и там клочки тайги в качестве скверов и парков. В Лёхином дворе тоже шумело ветвями полгектара строевого леса.

Пришлось выждать с четверть часа, понаблюдать. Наконец Тимофей решился, загнал хонду прямо на тротуар, дверью к освещённой лестнице подъезда, быстро поднялся (к счастью, домофон работал).

Встреча была душевная, но сумбурная и короткая. Нужно было торопиться, пока всё шло без запинок. Обнялись, наскоро обменялись новостями. Женя – пассажирка – оказалась серьёзной, изящной и даже симпатичной; лет тридцати. Спать ещё не ложились, поэтому собралась быстро, из шмоток – только дамская сумочка.

Спустились, Тимофей приоткрыл дверь, внимательно осмотрел двор через щель.

Не мешкая прыгнули в машину: он за руль, Женя – на второй ряд; задним ходом до конца дома, разворот и скорей на проспект – местами освещённый, относительно безопасный. Проезд мимо Администрации был перегорожен бетонными блоками и соваться туда не хотелось: охрана и пристрелить могла невзначай, поэтому Тимофей сразу рванул по встречке, той же дорогой, что и приехал.

«Хорошо ещё – ночь. Никого… А то встрять в местные разборки только не хватало…»

К блокпосту Врезки они подкатили уже через пять минут.

Врезка – застава на правом конце ГЭС – была раза в два крупнее, чем Мыс. Здесь расположились основные армейские силы. Вообще удивительно, что в заштатном городишке в сибирской глухомани оказалась воинская часть. Ракетчики, ПВО. Во времена холодной войны такие части стояли вблизи всех стратегических объектов: электростанций, крупных заводов. К концу девяностых их несколько раз порывались разогнать, но вот как-то дотянули… Сама часть располагалась довольно далеко в тайге, но когда началась вся эта катавасия, их частично перекинули в город.

Синего Фита ждали, несмотря на позднее время: обещал быть. Девушке пришлось пересесть вперёд, а салон солдатики загрузили какими-то опечатанными ящиками. Машинка заметно присела.

Пока шла погрузка, Тимофей прогулялся, глядя через колючую проволоку на тёмную неподвижную воду и отражающиеся в ней «фейерверки». Вроде всё было по-прежнему спокойно, но… Что-то его беспокоило. Озираясь и потирая виски, он постоял ещё несколько минут, вдыхая особенный, свежий морской воздух. Наконец сообразил: Женя. От неё веяло страхом.

Машину загрузили, старший – майор – пожал руку, пожелал удачи.

Перед самой плотиной Тимофей остановил машину, заглушил двигатель, повернулся к пассажирке.

Утомлённое осунувшееся лицо, светлые длинные прямые волосы, упрямо спадающие на глаза. Руки нервно стискивают ремешок сумочки. Она рвалась к детям и при этом ужасно боялась. Боялась неведомой опасности, боялась не увидеть больше своих ребятишек… Это было плохо. Твари чувствовали сильные человеческие эмоции, особенно – страх, и словно шли на них…