Его звали Аслан Дадоев, и сегодня у него было, что рассказать своим наставникам. О, да, эта информация сильно заинтересует их! Во-первых, он скажет, что доктор Харченко умер, и смерть его была мучительной. Во-вторых, Дадоев расскажет об одном из братьев Болдиных, которому он собственноручно прострелил голову. И наконец, в-третьих – сердце Аслан Дадоев забилось сильнее, – отец избранника…
Его мочевой пузырь опорожнился.
Столько лет ожидания! Дадоев с досадой вспомнил, что Харченко больше нет. Каждый, кто собирался в этих стенах, скажет, что одной смерти для этого человека будет мало. Все помнили историю, когда Харченко, волею судьбы, стал лечащим врачом женщины, носившей в своем чреве избранника. Ее беременность протекала в несколько раз быстрее обычного. Доктор Харченко в то время был лучшим лечащим врачом, которого могла послать судьба. Он находился под постоянным присмотром, но что-то пошло не так. Харченко, словно все понял…
Под ногами Дадоев образовалась лужа.
Теперь у них был новый избранник. Он снова рвался на свободу, и Харченко знал, где он должен родиться. Голоса. Они наполняли дикие земли. Тихий, еще не окрепший шепот. Аслан Дадоев слышал его, когда блуждал в кукурузном поле, ища дом Харченко.
– Его ищешь не только ты, – предупреждал Наставник. – Братья Болдины.
Почти двадцать часов Дадоев без отдыха гнал свою машину, чтобы быть первым, и старания его не оказались напрасными. Доктор Харченко стоял на стремянке и размеренно водил по стене широкой кистью, оставлявшей позади зеленый след. Дадоев вышел из машины и, представившись, сказал, что у него есть один весьма деликатный разговор. Харченко встретил его довольно сухо, но тем не менее предложил пройти в дом.
– Меня интересует ваш последний посетитель, – терпеливо начал разговор Аслан Дадоев. – Я знаю, что он был, поэтому прошу рассказать все, что вам известно.
Это был план «A». Когда Харченко отказался, Аслан Дадоев использовал план «B».
– Если вы будете благоразумны, доктор, то обещаю, я не заставлю вас долго страдать, – Дадоев достал пистолет, положил его на стол перед собой.
Получив очередной отказ, он пустил в ход план «C». Оглушив Харченко, перетащил его тело в мастерскую, связал и зажал голову доктора в тиски. Когда Харченко пришел в себя, над ним нависал все тот же невозмутимый силовик, держа в руках новенькую пилу лектора.
– Если вы передумали, профессор, – как и прежде спокойно сказал Дадоев, – то я по-прежнему готов вас выслушать, а после, обещаю, всего-навсего отпилю вам голову.
– Вы не посмеете!
Аслан Дадоев пожал плечами и подошел ближе, пытаясь определить, с чего лучше начать. Выбор пал на подбородок. Закатав рукава, Дадоев предусмотрительно натянул на себя один из рабочих халатов Харченко и поднес пилу к его лицу.
– Силуянова Дарья! – заорал доктор, вытаращив глаза. – Ко мне приезжала доктор Дарья Андреевна Силуянова из Города Мечты!
– Слишком поздно, – сказал Аслан Дадоев.
– Но ведь я же сказал! – взмолился Харченко.
Дадоев прижал пилу к его подбородку. Несколько секунд примерялся, затем сделал запил. Из рваной раны брызнула кровь. Крик боли Харченко прорезал тишину. Силовик отвел пилу в сторону, любуясь своей работой. Вылезавшие из орбит глаза доктора с ужасом смотрели на него. Около минуты Дадоев наблюдал, как из раны течет кровь, затем снова принялся за работу. Маленькие зубья медленно, но верно делали свое дело, вгрызаясь все глубже и глубже в кость. Харченко продолжал кричать, и от этих криков Дадоев с еще большим усердием брался за дело.
