– Город Мечты.
– Это то чудо, которое построили Маслаковы первым?
– Да.
– И как там? На что это похоже?
– Там все наполнено светом и жизнью, но, чтобы понять это, нужно самому приехать и увидеть. – Дарья спохватилась. – Это же совсем рядом с вами, Петр Васильевич. Почему бы вам не съездить?
– Нет, что ты… Я не могу.
– Но почему?
– Я должен работать.
– Но ведь это всего лишь пара дней.
– Да, но они могут изменить всю мою оставшуюся жизнь.
Они неловко замолчали, затем Дарья неуклюже решилась спросить о Харченко.
– Так ты приехала сюда ради него? – разочарованно протянул Брюхов.
– Сказать по правде, да. Мне очень нужна его консультация по одному вопросу.
– Он не дает консультаций.
– Я бы хотела попробовать.
– Настырная девчонка!
Сейчас Брюхов был похож на того старого доброго декана, который во время учебы Дарьи любил отчитывать нерадивых студентов. Вспомнив это, она улыбнулась, и эта улыбка развеселила декана.
– Он сейчас в своем загородном доме, – сказал он. – Пойдем, я покажу тебе на карте, где это.
* * *
Дарья поднялась по деревянным ступеням и остановилась возле прикрытой двери с натянутой на ней сеткой от мух. Пахло краской и пиломатериалами. В глубине дома играла музыка.
– Ибрагим Давидович! – позвала Дарья своего бывшего лектора.
Без ответа.
– Эй, есть здесь кто? – робко спросила она, проходя в дом.
В нос ударил резкий запах краски. Кто-то явно затеял здесь грандиозный ремонт – вся мебель накрыта тканью, на полу свалены пиломатериалы.
– Ибрагим Давидович! – снова позвала Дарья.
– Да иду я, иду! – заворчал лектор, выбираясь из подвала по сломанной лестнице.
Никогда прежде Дарья не видела его в рабочем комбинезоне.
– Простите, – начала она, – я позвала вас несколько раз с крыльца, но вы, очевидно, не слышали, дверь оказалась открыта, поэтому я вошла…
– Ничего страшного, – Харченко прошел мимо Дарьи, не взглянув на нее. – Я почти закончил с подвалом и все равно хотел выходить, – он огляделся. – Этот дом требует капитального ремонта. Я купил его в двадцать семь и только сейчас решил уделить ему время. Проходите на террасу, это с другой стороны дома, а я пока переоденусь и заварю кофе.
Дарья поймала себя на мысли, что все еще чувствует себя нерадивым студентом рядом с Харченко. Как и когда-то лектор буквально искрился уверенностью и властью, отбивая всякую охоту перечить ему. Где-то в глубине души Дарья уважала этого человека, хотела стать когда-нибудь похожей на него.
– Красиво, правда? – спросил Харченко, выходя на террасу, где ремонт подходил к концу.
– Что именно? – растерялась Дарья.
– Вид, который открывается из окна.
– Вид? – Дарья растерянно проследила за взглядом лектора.
За окном не было ничего кроме бескрайнего кукурузного поля, уходящего за недосягаемую даль голубого горизонта.
– Это же просто поле! – опешила Дарья.
– И что?! – Харченко поставил поднос на стол и подошел к окну. – За окружившим нас модерном люди утратили воображение… Когда дует ветер, стебли кукурузы начинают раскачиваться, словно волны на море. Они плывут куда-то вдаль, за тот далекий голубой горизонт. В стеклянном городе такого не увидишь. Только проклятый синий цвет, который сводит с ума своей сочностью, да нейронные сети, разрывающие мозг ненужными информационными блоками, вызывая мигрень.
– Там не только синий цвет, Ибрагим Давидович.
– Конечно, там есть еще изумительные фонтаны, доктор.
Дарья вздрогнула. Тысячи раз она слышала, как ее называют доктором, но сейчас это было иначе. Она могла ошибаться, но в этих словах скрывалась гордость.
