Глава 3.
Труднее всего раскрыть преступление,
совершенное без всякой цели.
Холмс и Ватсон быстро приближались к разделочной мясорубке с печью с целью детального её изучения. Два громадных фашиста, не обращая на них ни малейшего внимания, продолжали крутить рычаги и колеса управления. Только изредка из глубины противогазов доносилось глухое:
– Шприцен, шприцен!
– Я, Я!
Наши герои немецкому были не обучены, а по сему не понимали этих странных слов. Когда же они вплотную приблизились к немецким офицерам, один из них внезапно гаркнул:
– Ihre Papiere!
– Что? Папиру? Да нет, дружище, папиры нет. Это те не к нам. Мы не курим, и вам не советуем, – доходчиво пояснил ему Арес.
Однако фашист оказался настойчивым и явно не удовлетворился таким ответом, он тут же схватился за висящий на боку парабеллум.
– Ihre Papiere! – повторил угрожающе немец.
– Да не кипешуй ты так, рожа нацистская. Не понимаю я по-вашему. Si vis pacem, para bellum. Хочешь мира – готовься к войне! – Арес выложил весь свой скромный запас немецкой разговорной речи и смело шёл на открытый конфликт, видимо на генном уровне сработала ненависть ко всему немецкому.
– Слушай, по-моему, он документы хочет, – предположила Аве.
– А, ну так бы и сказал. А то папиру, папиру ему подавай. Ну где я в этой глуши тебе папиросы достану? Короче, паря, усы, лапы и хвост – вот все мои документы. Ты это видел? – Арес-Холмс наглядно продемонстрировал откормленной немецкой роже свой значок шерифа.
Немец внимательно изучил значок, видимо с большим недоверием. Затем он подошёл к висящему рядом допотопному телефону с ручным дисковым номеронабирателем, начал вращать диск, а потом кому-то докладывать, прикрывая трубку рукой. Наверное, чтобы никто не догадался, что он там сливает начальству. Немчура всё что-то выяснял по телефону, из которого за версту слышался треск и потусторонние шумы, периодически недоверчиво поглядывая на Ареса и Аве в костюмах Холмса и Ватсона. Потом он вытянулся в линейку:
– Jawohl, Herr major! – прокричал немец в трубку невидимому собеседнику, – Bitte kommen Sie vorbei.
Это он уже сказал, обращаясь к нашим друзьям, по всей видимости разрешая проход.
– Ну вот так бы сразу! Битте-дритте, фрау мадам, – вежливый Холмс пропустил вперёд даму-Ватсона перед недоумевающим фашистом.
*****
Холмс и Ватсон шли мимо разделочной печи, с интересом разгадывая её ржавые потроха и конструкцию. Она как бы совсем не соответствовала уровню инженерной мысли средневековья, потому что имела в себе зачатки примитивных сервоприводов. Внезапно безумная разделочная машина-печь обрывалась, и сразу за ней друзья обнаружили огромную воронку. Трупотранспортёр заканчивался, а его лента, огибая механизм с нижней стороны, возвращалась к исходной точке. Едущие по ней, уже освобождённые от мешков и одежды трупы, падали куда-то вниз, в трубу трупопровода, похожую на жерло гигантской мясорубки.
– Да, Ватсон… А это ещё интереснее, чем я думал, – воскликнул Холмс, – быстрее, мой друг, нам срочно нужно туда, на другой конец трубы!
– Ой не надо было Вам, Холмс, таблетки неизвестные глотать. Неизвестно чего туда намешали, – с сожалением вздохнул Ватсон, но добровольно-принудительно последовал за своим старшим товарищем.
