– Знаю, можешь не рассказывать, какашки. Вот что, Беатрикс. Действовать сейчас будем по-моему, – я спрятала Степлер. – Сейчас мы туда войдём. Ты покажешь меня Неряхе, а мне – его. И скажешь ему для отвлекающего манёвра, что пришла поработать и привела подружку. Ну, что я типа тоже беспризорница и хочу носить какашки. Постарайся подольше ему что-то говорить. Мне нужно время, чтобы осмотреться и понять, куда и как лучше его прижать, ясно? А потом по моему сигналу мы нападаем на него.
– Нападаем?! – Беатрикс в ужасе вскинула глаза. – Но тогда… он может…
– Что – может? – строго спросила я. Ещё не хватало колебаний этой трусихи! Хотя, Беатрикс вроде не трусиха – вон в какую экспедицию отправилась!..
– Он тогда может не дать нам еды…
– Дорогая моя, – я положила свою руку ей на плечо. – Мы ему тогда тоже можем не дать еды. Усекла?
Девушка выглядела нерешительно. Похоже, то, что я собралась сделать, вызвало у Беатрикс неподдельную неуверенность. Я кивнула:
– Ладно. Забей. Я всё сделаю сама. Ты, главное, не лезь под руку. Эта дверь запирается изнутри?
– Да, только Неряха запрещает трогать замок…
– Неряха то, Неряха это. Как послушаешь тебя – так Неряха тут король какой, и пострашнее этого Пиовра будет!
Я дёрнула дверную ручку, дверь открылась. Втолкнула туда Беатрикс, зашла сама. Оглядела напоследок туманную улицу. Всё вроде чисто. Мне показалось, я услышала отдалённый звук тяжёлых чеканящих шагов… как от патруля Пиовра! Моё сердце на миг дрогнуло. Но я не стала вслушиваться дальше и поспешно закрыла дверь и задвинула на ощупь щеколду. Может, пронесёт! Даже если патруль Пиовра тут ходит и ищет нас, то может, они пройдут мимо двери и не зайдут сюда.
Мы очутились в тесной маленькой полутёмной комнате. Впереди висела довольно увесистая тряпка, заменяющая занавеску, а за ней сочился тусклый свет. Местные жители яркий свет не жалуют.
Потом мы прошли через эту занавеску, всю пропахшую чадом и салом, и вышли в длинный коридорчик, подсвеченный керосиновыми фонариками.
– Налево – подвал, – указала Беатрикс. – Направо – вход в святая святых – кухню Неряхи. Где вся еда.
Тут я почувствовала голод. И вспомнила, что последний раз нормально ела лишь у тётушки Марианны Дак, её уху. Весь свой пай я раздала – дорожные бутерброды с колбасой Беатрикс, а непочатую колбасу – собаке Белада. Ещё очень уж хотелось сесть или лечь, в общем, протянуть ноги. И отдохнуть в блаженной неподвижности хотя бы часика два-три. Потом бы я снова стала как огурчик. Но пока я не могу позволить себе такой роскоши.
– Мы идём прямо. Неряха никогда не разрешает заходить на кухню. Он всегда велит дожидаться в его "приёмной", – пояснила Беатрикс.
Я деловито кивнула моей подопечной – что ж, приёмная так приёмная. Приёмная оказалась ещё одной вшивой захламлённой халупой, где стоял старый деревянный шкаф на покосившихся ножках, что там – одному чёрту известно. Ещё тут находился широкий письменный стол, весь заляпанный жиром и крошками, от чего хозяин сего кабинета полностью оправдывал свою кличку Неряха. Направо дверь уводила в ту самую святая святых, и тоже закрыта тряпкой, заменяющей занавеску. Но самое дикое, что было в кабинете и что я увидела не сразу, но оно источало довольно неприятный запах – это три ведра, доверху наполненные гниющими объедками, испражнениями и блевотиной. Одно ведро с какашками, второе с продуктом человеческой рвоты, третье – с плесневелой гнилью. Беатрикс сразу зажала нос и позеленела от отвращения. Она отошла к грязному столу, пытаясь хоть немного спастись от запаха. И шёпотом пояснила, едва не вывернувшись наизнанку:
