- Ты предсказуем, - усмехнулся чародей, потирая свою шею. – Смотри-ка, ты не намного сильнее меня, когда руки мало могут помочь… Знаешь, не хотелось тратить силы на демонстрацию твоей никчёмности, но…
Он взмахнул рукой, и лёд снова сковал горло мужчины. От следующего движения такой же приносящий нестерпимую боль лёд сковал его ноги. Лёша скрипнул зубами, задыхаясь и ненавидя своего мучителя. Чародей подошёл и посмотрел в потемневшие от боли сиреневые глаза. Он жестом переместил лёд с шеи пленника на его связанные руки, позволяя вдохнуть воздух.
- Видишь, я не злодей. Пока ты не применял силу, я не трогал тебя. Теперь же всё будет по-другому! – он ударил его по лицу, разбивая губу в кровь. – Жаль, мне некогда… Ты должен идти за мной и даже не мечтать о свободе. Потому что сбежать у тебя, может, и получится, но убить меня – вряд ли. Знай, если станешь мне мешать, я наведаюсь к твоей девчонке! – он снова сковал льдом горло пленника, в который раз упиваясь своей силой.
Он видел, как сиреневые глаза горят яростью, но как недостаток кислорода заставляет их тускнеть и затуманиваться. Глорф разом избавил Лёшу ото льда, и тот прислонился спиной к ближайшему дереву, приходя в себя. Чародей был силён и опасен. Желание пытаться противостоять ему как-то отпало.
Некоторое время Лёша шёл молча и спокойно. Ноги, руки и шея его болели от волшебного льда, хоть его давно уже не было и в помине. Глорф, казалось, знал это. Он шёл гордо, чувствуя себя победителем, иногда бросая презрительные взгляды через плечо на своего пленника. Лёша чувствовал себя униженным, но не проигравшем. Как он намеревался спастись, теперь было загадкой и для него самого, до тех пор, пока чародей не замер.
Глорф определённо что-то услышал, и это явно пугало его. Хорошо это или плохо, Лёша судить не мог. Лично у него друзей, способных отправиться спасать его, не было, зато врагов хватало. Судя по перепуганному виду чародея, у того врагов тоже было хоть отбавляй. Он схватил Лёшу и заслонил им себя.
- Что происходит? – спросил у Глорфа пленник.
- Молчи и не дёргайся, или умрёшь на месте! – огрызнулся тот вместо ответа.
Лёше это не понравилось: до этого хотя бы его хотели куда-то доставить живым. Сейчас же его телом оборонялись от незримого врага, и поделать с этим было нечего. Яркая вспышка ослепила его. Мужчина постарался заслониться от неё своими связанными руками. Этот инстинктивный жест, возможно, сохранил ему жизнь, но он тут же почувствовал жжение на своих руках и зарычал от боли. Какая-то сила толкнула его в сторону, ударяя всем телом о дерево. Он на миг потерял сознание, и пришёл в себя уже лежащим на земле. Прижав обожжённые руки к прохладному мху, он заметил на запястьях красные вздутые полосы – ожоги от сгоревших верёвок. Он был свободен. Оставалось угадать, позволит ли неизвестный противник уйти живым.
Мужчина отыскал взглядом Глорфа, который пытался уклоняться от летящих в него сгустков энергии. Получалось у него плохо, и он постоянно дёргался и корчился от боли, когда в его тело врезался очередной снаряд. Чародей пытался что-то сотворить руками, но Лёша видел, что они и так у него обожжены и окровавлены: противник целился именно по ним каждый раз, когда Глорф пытался сотворить свои чары.
- Прекрати! – кричал он севшим голосом, в котором слышалась мольба. – Хватит! Ты убиваешь меня!
Лёша подумал, что противник и так видит, что убивает чародея. Сам мужчина тоже видел, как Глорф постепенно оседает на землю, продолжая нелепые попытки защититься. На пощаду, о которой он неустанно молил, можно было не надеяться. Лёша с отвращением слушал его крики, и в памяти вставали неприятные воспоминания о том, как он расправлялся с теми, кто однажды измывался над ним. Он хорошо помнил эти постыдные просьбы сохранить жизнь. Что-то подсказывало ему, что тот, кто сейчас мучительно медленно лишал жизни Глорфа, имел на это полное право.
