Рэндол Шестой, вышедший из резервуара сотворения законченным аутистом и агорафобом, тем не менее смог покинуть свою комнату. Коридорами добрался до лифтов.
– Что он делает? – спросил Виктор.
Вопрос он задал, глядя на монитор, где Рэндол шел по коридору. Шел как-то странно, по-особенному. Иногда делал несколько шагов в сторону, внимательно изучал пол, прежде чем двинуться дальше, после чего опять смещался в сторону.
– Такое ощущение, что он учится какому-то танцевальному шагу, – заметил Уэрнер.
– Какому танцевальному шагу?
– Я не знаю, какому именно танцевальному шагу, сэр. Основу моего образования составляли методы обеспечения безопасности и боевые искусства. Танцам меня не обучали.
– С чего Рэндолу захотелось танцевать?
– У людей возникают такие желания.
– Он – не люди.
– Совершенно верно, сэр.
– Я не закладывал в него желание танцевать. Он не танцует. Возникает ощущение, что он старается на что-то не наступить.
– Да, сэр. На зазоры.
– Какие зазоры?
– Зазоры между плитками на полу.
Когда беглец приблизился к одной из камер, стало ясно, что Уэрнер прав. При каждом шаге Рэндол ставил ногу точно на виниловую плитку площадью в двенадцать квадратных дюймов.
– Это навязчивость, – заметил Виктор. – В этом он ведет себя, как ему и положено.
Рэндол переместился от одной камеры наблюдения к другой. Вошел в кабину лифта. Спустился в подвал.
– Никто не попытался остановить его, Уэрнер?
– Нет, сэр. Нам приказано не допустить несанкционированное вторжение. Мы не получали указаний заниматься теми, кто хочет уйти, не имея на то права. Никто из сотрудников, никто из вновь созданных не пытался уйти без вашего разрешения.
– Рэндол ушел.
Уэрнер нахмурился.
– Ослушаться вас невозможно, сэр.
В подвале Рэндол по-прежнему избегал зазоров между плитками и добрался до архива. Спрятался между железными шкафами.
Большая часть Новых людей, созданных в «Руках милосердия», со временем переселялась в город, растворяясь среди населения. Некоторые, как Рэндол, создавались специально под какие-то эксперименты и уничтожались после их завершения. Виктор не собирался выпускать Рэндола из этих стен.
Уэрнер прокручивал видеопленку в ускоренном режиме, пока на экране не появился Виктор, вошедший в помещение архива из тоннеля, который связывал подвал «Рук милосердия» и гараж соседнего административного здания.
– Он – предатель, – Виктор помрачнел. – Он спрятался от меня.
– Ослушаться вас невозможно, сэр.
– Он, несомненно, знал, что покидать «Руки милосердия» ему запрещено.
– Но ослушаться вас невозможно, сэр.
– Заткнись, Уэрнер.
– Да, сэр.
После того как Виктор покинул архив, Рэндол Шестой появился из своего убежища и подошел к двери. Набрал шифр замка и двинулся по тоннелю.
– Как он узнал шифр? – удивился Виктор.
По-прежнему идя не по прямой, а прямоугольным зигзагом, Рэндол миновал тоннель, вновь набрал шифр на настенном пульте.
– Как он узнал?
– Позволите говорить, сэр?
– Валяй.
– Спрятавшись в архиве, он слышал тоновый сигнал каждой цифры, который возникал при нажатии на кнопки настенного пульта.
– Слышал через дверь?
– Да, сэр.
– У каждой цифры свой сигнал.
– Наверное, он заранее выучил, у какой цифры какой сигнал.
На мониторе Рэндол уже пересекал пустую комнатку в другом здании. После короткой паузы прошел в подземный гараж.
Последняя камера засекла Рэндола, поднимающегося по пандусу, который вел из гаража на улицу. На лице его отражалась тревога, но каким-то образом он сумел преодолеть агорафобию и решился выйти в пугающий мир.
