Новый сюрприз поджидал в середине оранжереи – плоская застекленная витрина, занимавшая приличный кусок пространства. Сначала Билли показалось, что перед ним детский игрушечный городок, но присмотревшись, он понял: эта штука будет посерьезнее. Филигранными деталями и продуманностью конструкции она смахивала на музейный экспонат. Да и не город это вовсе, а целый остров, формой напоминающий баранью ногу, плавал в синем море из синтетической смолы.
Объяснение Вроблески – «рельефная карта Иводзимы[2]» – не вызвало в уме Билли никаких ассоциаций, и он решил промолчать. Его удивление только возросло, когда там же, в оранжерее, он увидел растянувшуюся на ротанговой кушетке женщину с толстенным, неподъемным каталогом мод. Она выглядела молодо, это впечатление не портили даже густой слой косметики и замысловатая прическа. Платье с рисунком «под тигра» и отброшенные в сторону туфли стриптизерши усиливали ощущение, что это был ее «рабочий» наряд. Рядом с девушкой на низком столике стоял ярко-розовый коктейль.
– Лорел, – представил свою гостью Вроблески. – Иные скажут, что она – грязная шлюха, охотница за кошельками. Но только не я.
Девушка, не отрывая глаз от журнала, тихо хихикнула. Билли Мур по-прежнему молчал, не находя, что тут можно сказать или сделать.
– Как обстоит дело с парковочным бизнесом? – спросил Вроблески.
– Нормально, – буркнул Билли.
– Первый миллион уже заработал?
– Нет.
– Ну хоть что-то заработал?
– Конечно, да только расходов очень уж много. С ум сойти, сколько приходится платить толковому коменданту стоянки, а еще…
– Подробности мне ни к чему. Я всего лишь прощупываю, не заинтересует ли тебя работенка на стороне, способная пополнить твои наличные поступления. Считай нашу встречу собеседованием с работодателем.
– Я стараюсь не нарываться на неприятности.
– А разве все мы не стараемся?
– Мне сдается, ваши неприятности не так банальны, как мои.
– Неужели? Ты, конечно, всякого наслышан обо мне, но поверь, только половина из этого – правда.
– Какая именно половина? – спросил Билли.
Вроблески по достоинству оценил вопрос.
– Я и сам не знаю. Главное, когда люди рассказывают о тебе ужасные вещи, это всегда идет на пользу бизнесу.
Билли кивнул. Он не собирался возражать.
– Разумеется, после нашей встречи на аукционе я навел о тебе справки, – продолжал Вроблески. – И получил исключительно хорошие отзывы.
– Вы им поверили?
– Ну… наполовину.
Вроблески посмотрел сквозь стеклянную стенку оранжереи наружу. Что-то там – невидимое, но осязаемое – явно его удручало.
– Люди говорят, у тебя есть мозги, – сказал он. – А мне сейчас лишние мозги не помешали бы.
Билли хмыкнул. Надо быть круглым идиотом, чтобы поверить, будто Вроблески привлекли его умственные способности.
– Говорят также, что ты – крутой парень.
– Я не корчу из себя крутого, – ответил Билли.
Оба про себя отметили: ответ удачный.
– Сколько тебе лет? – спросил Вроблески.
– Тридцать.
– Разведен, так?
– Так.
– И у тебя есть двенадцатилетняя дочь?
– Да.
Все было верно и не представляло собой тайну. Билли Мура не удивило, что Вроблески основательно подготовился к встрече, но все же он чувствовал себя неуютно оттого, что вынужден говорить о дочери в таком месте и с таким человеком.
– Она с тобой живет?
– Сейчас – да. Поэтому мне и нельзя нарываться.
– Дети… Это такая ответственность, правда?
– Да уж.
Билли подозревал, что Вроблески мало знал или беспокоился о детях, однако с ответственностью он попал в точку.
