– Ты ещё плакал! – Она воскликнула это не осуждающе, скорее испуганно. – Скажи, кто обидел тебя? И что, он потом тебя закопал? Ух я тогда ему…
Сжала кулак, сверкнула глазами. Мальчик не знал о ней ничего, кроме одного: она добрая. И храбрая, даже лицо как у воина: с тонким, но крупным ртом, густыми бровями, острым любопытным носом. Вот только ничем она уже не поможет. И никто. Память, затхлая вода, дрогнула, все тени и силуэты – черепах и красивых девиц, старушек и стражи, мэра и дикторов радиобашни – начали там проступать, чётче и чётче.
И все они тоже плакали.
– Я не знаю, как меня зовут, Белая женщина, – нарушил он требовательную тишину. – И не знаю многого другого, не сердись. Но я…
Он запнулся, облизнул губы, опять смежил веки, вслушиваясь в себя. Сказать, нет, вытолкнуть из себя правду оказалось нелегко. Обычно люди не понимали; более того, кажется, он давненько никому не представлялся. А представлялся ли вообще? С кем, когда в последний раз говорил, от кого не таился в тенях и гулком эхе улиц? Что делал? Как выглядел? Таким же сухим маленьким трупом?
– Я город, Белая женщина, – выдохнул он наконец. – И я мёртв. Или убит. Ты права.
Взгляды их встретились. В её лице ничего не дрогнуло, она только прикусила уголок нижней губы. Мальчик взял её за руку и прижал холодную ладонь к песку.
– Слышишь?.. Так бьётся моё сердце. Там бьётся моё сердце.
Женщина зажмурилась – и пальцы её напряглись под его пальцами, задрожали. Вряд ли она могла не слышать тысяч стонов, а ещё поскрипываний, с которыми песчинки пересыпаются в тех пустотах зданий, где не заполонили ещё всё. Мертвец ворочался в могиле, а в нутре его ворочались десятки тысяч других мертвецов – детей и клерков, старушек и домохозяек, учёных, сыщиков и лавочников. Да, женщина поняла всё это и убрала руку, открыла глаза, потом с усилием заговорила:
– Я… верю. Как же страшно.
Он не ответил. Его и самого страх душил, продолжал высушивать изнутри, призрачное сердце билось в висках одним-единственным вопросом: «И что теперь?» Хуже были только дурнота и слабость, горькая мысль: «Даже если я перестану бояться… смогу ли я встать?» И эта женщина… девчонка… неважно… как она сюда попала, зачем его выкопала?
– Знаешь, – снова незнакомка нарушила молчание. Видимо, всё это время она тоже что-то для себя решала, – тогда и тебе, наверное, не помешает знать обо мне правду, малыш. – Она словно приготовилась нырять, так глубоко и шумно вздохнула. – Меня зовут Кара. Я – упавшая звезда.
Теперь растерялся мальчик, уставился во все глаза. Так перед ним одна из загадочного небесного народа – статная красавица, словно сошедшая со страниц преданий? А ведь похожа! И как он сам не понял, всматриваясь в рисунок на коже и видя, как ветер треплет лучистые волосы? Но, словно боясь, что ей не поверят, Кара подобралась и, враз сбросив неземное величие, опять затараторила:
– Не помню, почему так произошло, что я здесь! Просто взяла и упала, а упав – заснула и, может, очень долго проспала, по крайней мере, когда очнулась, была уже холодная, а нам, чтоб остыть, надо мно-ого времени! – Глаза её округлились. Мальчик уверился, что звезда всё же юна, скорее девушка, чем женщина. И что ей не на шутку страшно. – И вот я пошла искать хоть одно живое существо. Хорошо, что нашла тебя, пусть ты и немного мёртвый, но, кажется, неплохой парень! Так сколько ты… пролежал там?
