– Время вышло. Надя стала обычной женщиной этого мира. Она больше не проводник.
Голос Ленки-пенки:
– Я понимаю. Но и вы поймите, вариантов-то нет. Зверь бродит где-то здесь. Голодный и озлобленный. Он рано или поздно придёт, вынюхает. Ему наплевать, что она не проводник. Он сожрет её сущность.
– Я сумею за себя постоять, – голос мамы, уставший и немного виноватый.
– А за детей? Что вы будете делать, когда Зверь нападёт на них, как он напал на их отца? Вы себе это простите?
Голос Ленки сорвался на крик и тут же утонул в гвалте старушечьих голосов. Они шептали, бормотали, покрикивали:
– Не смей кричать, девочка!
– Она не права, но уже слишком поздно!
– Даже мы не в силах исправить ситуацию.
– Наберись терпения!
И среди этого вдруг мамин голос:
– Больше не о чем разговаривать, прости. Я не могу вернуться или прятаться. Нужно придумать что-то другое.
– То есть разговор окончен? – спросила Ленка-пенка.
Прошло несколько долгих секунд, прежде чем мама ответила:
– Да, конечно. Рада была увидеться. Я скучала.
Тошик сообразил, что все они сейчас выйдут из кухни – выскочил в коридор, щурясь от яркого света, и едва не столкнулся носом с мамой.
Она выглядела уставшей и бледной, уже не такой красивой, как несколько минут назад. Из-за её спины прошмыгнула Ленка и молча принялась обуваться.
– Я провожу, – сказал Тошик.
Ленка шевельнула плечом. Как угодно. Из кухни доносились перешёптывания старушек. Тошик вспомнил, что в маминых книжках про Нелли был совет старух, который собирался для того, чтобы принимать важные решения, связанные с миром грёз. Как-то этот совет даже занимался судом над Нелли, когда она вляпалась в приключение с Длинноногим. Неужели этот совет сейчас восседал на кухне их квартиры?.. Если только допустить на минутку…
Ленка, обувшись, набросила лямку рюкзака на плечо, буркнула:
– Я ещё загляну через пару дней.
– Буду рада видеть, – ответила мама.
Тошик с Ленкой вышли на лестничный пролёт, и Ленка запрыгала по ступенькам вниз. Тошик поспешил за ней. В голове у него метались странные мысли и не менее странные вопросы, но он не понимал, как извлечь их на свет, как задать правильно. Наконец спросил глупое:
– Вы с моей мамой раньше были знакомы?
– А разве не видно? – буркнула Ленка.
– Ты извини, я кое-что услышал из вашего разговора… Ты как будто хотела маму куда-то отвезти, да? Уговаривала.
– Я уговаривала её спрятаться или переждать опасность.
– Я совсем запутался. Какая может быть опасность и откуда ты о ней знаешь? – признался Тошик. – Ты можешь объяснить, не прыгать?
– Не могу. Знаешь, наверное, глупая это была идея, приезжать сюда. Иногда лучше ничего не делать, чем делать и потом жалеть.
Они пропрыгали до первого этажа и вышли на улицу, под мелкий весенний дождь. Ленка замерла под козырьком, держась руками за лямки рюкзака. Нижняя губа дрожала то ли от холода, то ли от желания заплакать.
Тошик молчал, жалея о том, что не взял зонт. Вот как теперь проводить Ленку до её дома? Хотя он даже не знал, где Ленка живёт.
– Тебе далеко идти?
– Сама доберусь, спасибо. – Ленка быстро спустилась с крыльца и зашагала под дождём наискосок, через опустевшую детскую площадку. Тошик наблюдал за ней, пока Ленка не свернула за угловой дом.
В голове была каша, мысли путались и не желали выстраиваться в какую-нибудь нормальную схему.
– Эй, мальчик, – окликнул Тошика мужской голос.
Под дождём на другой стороне дороги стоял высокий широкоплечий мужчина в сером костюме. Длинные чёрные волосы спадали на большое круглое лицо и блестели от влаги. На кончике тонкого носа зависла капля.
