– Почему ты замолчала? Это так непохоже на тебя, – мальчик вновь улыбнулся, от чего Мэри наконец-то пришла в себя.
Он пригласил ее сесть рядом с собой у подножия дерева.
– Ты давно тут сидишь? – спросила она.
– Несколько часов, может больше. Сегодня отпросился у Цезарио, – ответил мальчик.
– Цезарио?
– Я работаю у него. Делаю мебель, иногда просто что-то шлифую, – ответил он и провел рукой по воздуху, имитируя идеальную поверхность своих изделий.
– Прости, что я опоздала… – несколько виновато произнесла Мэри, глядя на траву перед собой.
– Ты пришла, когда это было нужно. Я как раз закончил размышлять о мире… о людях… об Отце, – последнее слово он произнес с особым благоговением.
– Я тоже много думаю, – она заправила непослушную прядь черных волос за ухо, чтобы та не мешала украдкой наблюдать за Сыном.
– Надеюсь, мы думаем об одном и том же, – сказал он.
– А разве ты не знаешь, о чем я думаю? – удивилась девочка.
– Мэри, ты же мне еще не разрешила этого. А вторгаться в твои мысли я не хочу.
– Мне нечего от тебя скрывать! – заявила она, вскинув на него взгляд своих янтарных глаз.
– Я знаю. К тому же Отец сказал мне, что моя человеческая природа развивается постепенно, чтобы я прочувствовал, насколько людям тяжело, – он взял Мэри за руку, отчего ее сердце стало биться быстрее. – Ты же понимаешь, о чем я?
От волнения она смогла лишь слегка кивнуть, стараясь не пропустить ни единого слова.
–– Тебе нравится здесь? – спросил он.
– Было бы здорово, если бы весь мир стал таким, – все же смогла выговорить она, проведя ногой по траве.
Сын покачал головой и грустно вздохнул.
– Этот клочок Эдемского сада так и останется песчинкой в океане человеческой злобы… – мальчик проникновенно посмотрел на Мэри. – Мир всегда будет только местом изгнания. Но даже здесь благодаря свету Отца мы сможем сделать людей счастливыми.
– А если кто-то откажется? – обеспокоенно спросила Мэри, вспомнив «пастухов» из парка и Роланда Чекринса.
– Я готов ждать их, – ответил Сын. – А ты?
– Да, но…
В этот момент он увидел в глазах Мэри Стоун силу, способную стряхнуть ржавчину с этого мира, обновив его волной божественного света. Мальчик не подал вида, что испугался этой решимости. Он прекрасно чувствовал людей – их желания, мысли, страсти и надежды. В этой девочке не было привычной человеческой слабости, но ее ревность может сломать то, что он хотел построить, – царство счастья, где его будут любить, как бога. Одно его успокаивало: раз ее выбрал Отец, то Он и удержит ее в случае угрозы. Сын продолжал пристально смотреть в ее глаза. Мэри Стоун – она же не может занять его место рядом с Отцом? Нет, не может! Но ее присутствие привнесло в жизнь Сына самое важное – он больше не чувствовал себя одиноким вершителем подвига, призванного преобразить человечество.
Отец спокойно и незаметно наблюдал за подростками, уподобившись легкому дуновению ветра. Он смотрел на них то с одной, то с другой стороны ствола величественного дерева. Да, между этими двумя вспыхнула искра, из которой обычно разгорается любовь. Это очень хорошо, потому что им предстоит совершить невозможное – сделать человечество счастливым. Конечно, их любовь может все испортить, сделав его свет не столь вожделенным для них, как сейчас. Это в планы Отца никак не входило. Мальчишка, конечно, со временем полностью увлечется идеей своей божественности, а вот с девчонкой будет посложнее. Если она влюбится в Сына, а он оттолкнет ее, – она может наделать много глупостей. Это опасно. Но столь могущественную представительницу рода человеческого, способную пропустить через себя мощный поток его силы и не превратиться в обугленную плоть, он будет ждать еще тысячи лет. К тому же она в любом случае сможет поддержать Сына до того, как он окончательно окрепнет.
