– Здравствуйте, – сказал он звонко.
Лиза не помнила, чтобы в жизни так визжала. Она замахала руками на видение, попятилась, споткнулась, поднялась, развернулась, бросилась бежать, с размаху врезалась лбом во что-то твердое, рухнула на пол, ударила коленку, сломала ноготь. И все это не переставая кричать.
– Ой, простите, кажется, я вас напугала, – вновь подало голос привидение.
В следующую секунду над Лизой зажегся свет. Мерный, знакомый и полностью посюсторонний свет хрустальной люстры высоко над головой успокоил ее. Лиза смогла закрыть рот и оглядеться. Люстра была чересчур помпезной, словно из театра, но, что куда страннее, – от нее расходились темные складки ткани, спускались с потолка, полностью скрывая стены, и слегка волновались от сквозняка. Их шелест Лиза и слышала.
Она села на полу и обернулась. В самом начале тканевого коридора была небольшая стойка ресепшена, из-за которой с невинным выражением выглядывала девушка на пару лет младше Лизы. Ее и при электрическом свете было легко спутать с приведением – кожа у девушки была молочная, почти прозрачная, а волосы, брови и ресницы – абсолютно белыми. Единственными яркими пятнами в ее внешности были голубые глаза.
– Ты, блин, кто? – прохрипела Лиза, неловко поднимаясь. – И чего в темноте сидишь?
– Я – Настя. Я – администратор у Изольды Геннадьевны. То есть была, – девушка запнулась и грустно вздохнула. – Я только зашла, и не успела свет включить, а тут – вы. Вы – Лиза, да?
– Ага, откуда знаешь?
– Так, сама Изольда Геннадьевна мне про вас и рассказала. Что вы ее родственница, что вы вместо нее здесь будете. Она мне зарплату заплатила за три месяца вперед, чтобы я вам тут помогла поначалу.
Девушка опустила глаза, закусила губу и по-детски потерла пальцем поверхность стойки.
– А вы будете меня учить?
– Чему учить?
– Ну, как же. Помогать людям. Изольда Арчибальдовна учила. Понемножку.
– Так чему там учиться-то? Я вон в универе пять лет училась, а толку-то.
Настя вскинула глаза, рот ее открылся.
– Не думала, что в университете учат этому, – она сделала нажим на последнее слово.
Лизе это не понравилось – слишком уж заговорщически звучало. Появились нехорошие мысли. Администратор на входе, странный антураж с хрусталем и завешенными стенами, помощь людям наедине. Еще и «этому» бабуля обучала молоденькую девушку. Ну все, сходится. Родственница содержала бордель!
И еще хотела, чтобы она ее пятерых клиентов ублажила? Вот же старая!
– А ну, веди меня в кабинет, будем разбираться, – протянула Лиза и закатала рукава толстовки.
Настя выбежала из-за стойки, махнув юбкой цветастого сарафана, и понеслась по коридору. Полотна волнами расходились перед ней, словно море, но когда следом пошла Лиза, они снова пузырились и зажимали ее между складками. После очередного мягкого захвата, она поняла, что белесой девицы рядом нет.
– Эй, ты где? – Лиза принялась крутить головой. В этих дурацких тряпках Настя могла спокойно ее обойти и уйти восвояси.
– Здесь, – голос прозвучал очень близко, и по черному коридору полетела белая рука.
Нет, конечно, не полетела. После того, как сердце пропустило пару ударов, Лиза поняла, что администраторша манит ее из особо глубокой темной складки – это был дверной проем.
– Вот, здесь Изольда Геннадьевна принимала, – Настя счастливо улыбнулась и обвела комнату взглядом.
Здесь не было окон – администраторша секундой ранее щелкнула выключателем, который зажег еще одну хрустальную люстру. Зато здесь были те же дурацкие тканевые стены, в дальнем углу расположился громоздкий комод, а по периметру шла дюжина полок. На них громоздились бутыльки с цветастыми порошками и жидкостями, подозрительные кости и бивни, вязанка чеснока и веточки сушенных трав, книги с кроваво-красными переплетами, старинные портреты в больших рамках, маленькие медные весы, ступа с пестиком, тряпичные куклы без лиц, серебряные кубки и свитки пергаментов, стеклянные шары и статуэтка человека с козьими рогами. От вязанок растений по-летнему сладко пахло, а на склянках плясали тусклые блики.
