На мгновенье он, выворачиваясь, увидел старика.
Мертвец сидел на краю и равнодушно смотрел вперед, в туман, даже не повернув к ним головы.
В следующее мгновение Мик обнаружил себя уже стоящим на краю моста. Женщина стояла перед ним, улыбаясь.
А за её спиной…За её спиной, далеко в поле, Мик увидел Зеленую Девочку. Изумрудный мазок на красно-оранжево-желтом поле. Она махнула рукой, и Мик как-то сразу понял, что нужно идти по мостику.
Страх пропал; равнодушно взглянув на женщину, он развернулся и пошёл вперед. Кажется, она что-то поняла, хотела остановить его, протянула руку… Но не успела, а на мост ступить не решилась.
Мик спокойной шёл вперед, в туман. Под ногами поскрипывали и покачивались доски. Как только мгла спрятала его, Мик увидел девочку.
– Привет, – сказал он.
– Привет.
Она взяла Мика за руку и повела за собой. Туман почти тут же кончился, и они вышли к тому же закатному обрыву и полю. Ни города, ни старика с женщиной не было – но вдалеке виднелась ржавая крыша фермы.
– Кто там, в тумане? И куда ведёт мост? – спросил Мик.
– На другую сторону, – серьезно ответила девочка, – А в тумане привратник.
– Мы его не встретили? Или ты и есть привратник?
Она со страхом рассмеялась.
– Нет, конечно, нет. Просто я знаю обходные пути. Пошли отсюда.
И она взяла Мика за руку, и они синхронно прыгнули вверх, в золотистое, с красными перьями облаков, небо.
Приземлился Мик лёжа на кровати в брошенной комнатке. Он встал: на полу валялось красное платье женщины и одежда старика.
От оператора не осталось ничего. Уходя, Мик заметил на пыльном полу только три цепочки следов.
Мик сделал паузу, отхлебнув кофе.
– Есть над чем задуматься, – заметил я.
– Точно, – сказал он, – Есть.
– И что же было дальше?
– Нужно было спасать Зеленую Девочку, она же осталась в том, желтом доме. Петер мог её украсть. Я долго плутал, пока не добрался до центра. Там уже было проще. В притворе одного собора я взял картошки и лука – их специально оставляют для разных незаметных бродяг.
И отправился на берег реки. Там были огороды и я отлично замаскировался, стянув шляпу с пугала. Сидел там до вечера, палил костер и удил рыбу. И наблюдал. Дом был пуст. В сумерки я тщательно затоптал угли и, прислушиваясь к плеску воды, прокрался наверх, к дому. Ни одно окно не светило. Я обошел его по кругу и наконец швырнул в стекло камень. Никого и ничего.
Дверь была заперта, и я пролез в разбитое окно. Мой мешок вместе с девочкой валялся на полу, точно там же, где его и бросили – будто ничего и не случилось за это время!
Мик помолчал.
– И не было детской одежды. Той, в ржавых пятнах.
– Может быть они сбежали?
Мальчик пожал плечами, – Интересно представить, кто еще и что еще исчезло в тот день. Со стариком и женщиной бесследно исчез оператор. А может, и те два конвоира, и даже грузовичок, в котором меня похитили. Может, и Петер.
Он задумчиво поболтал ложечкой, – Вот так что-то исчезает навсегда, а ты и не узнаешь.
– Дом остался. Город остался, – тут я вспомнил, – А волос у тебя на запястье? Тот золотистый?
Мик кивнул, – Я тоже про него подумал. Он, как ни странно, был.
– А утром мы отправились вниз по реке, к морю. Там можно было....
Динь-дон! – пропел дверной звонок, – Динь-дон!
Мик вопросительно поглядел на меня.
Не сразу сообразив, что рассказ прервался, а звонят в мою собственную дверь, я кивнул Мику и пошел открывать.
На пороге стоял Клаас. Он казался возбужденным – что при его богатырских габаритах выглядело удивительно и даже немного пугающе. Мы поздоровались и он стремительно, не дожидаясь меня, прошёл в кухню.
